подходе, ни на оригинальных источниках, отражает тот факт, что специалисты по османской истории не часто утруждали себя написанием книг для широкой аудитории. Я надеюсь, что мое «новое изложение» заинтересует широкого читателя и в то же время послужит сдержанной корректировкой, способствующей нашему пониманию связей между прошлым и настоящим и того, как мы оказались там, где сейчас находимся.
Мой собственный подход к рассмотрению османской истории волей обстоятельств окрашен длительным пребыванием в Турецкой Республике, наследнице Османской империи, где я прожила около 15 лет. Лежащее в прошлом воистину находится в другой стране для граждан Турции, лишенных простого доступа к литературным и историческим трудам предыдущих эпох из-за смены алфавита в 1928 году с арабского письма на латиницу, привычную для большинства стран западного мира. В то же время реализуется программа, нацеленная на то, чтобы сделать словарь языка более турецким, по удалению из него слов арабского и персидского происхождения – два других компонента той богатой смеси, которую представлял собой османский язык, грозящий скоро стать таким же «мертвым», как латынь. С другой стороны, труды османского периода издаются в современной письменности и с упрощенным языком, позволяющим современному читателю получить некоторое представление о происходившем когда-то. Без этого ситуация была бы вовсе ужасающей: представьте себе литературный корпус английского языка, из которого исключено все, написанное до 30-х годов XX века!
Когда-то казалось вероятным, что с уходом поколений, выучивших османский язык до смены алфавита, мало кто сможет читать многотомные документы и рукописи, служащие основными источниками по османской истории. Тем не менее студенты продолжают учиться на историков и изучать османский язык, и они занимают должности в университетах Турции и за границей наравне со специалистами по османской истории, родившимися не в Турции. Правда, туркам было непросто отказаться от той «официальной истории», которую им преподавали в школе, версии их прошлого, получившей импульс от революции, отождествляемой с именем Мустафы Кемаля Ататюрка, «отца современной Турции». В первые годы республики османские столетия считались перевернутой страницей, к ним относились пренебрежительно, будто они не имеют отношения к новой стране. Но поскольку память об османском периоде не слабеет, он становился более открытым для внимательного изучения, и турки приучаются видеть себя наследниками славного прошлого. Так, теперь официальная история поддерживает мнение, что османская династия была непобедимой, а ее султан всемогущим – за исключением некоторых, запомнившихся под такими прозвищами, как «Пьяница» или «Безумец», – но до сих пор мало внимания уделяется сопротивлению населения государству и его предписаниям, действовавшему с первых лет существования империи: нежелание признать наличие разногласий остается неизменной особенностью политики в современной Турции.
И