к нему с уважением…
Сато Хикару был настоятелем монастыря Акенодзи и давним другом семьи Фолио.
– Моё отношение к Хикару-сану и твоё будущее – разные вещи.
– Почему бы тебе не разрешить мне заниматься тем, чем я хочу?
– Потому что ты сам не понимаешь, что тебе нужно. Пару раз взглянул на монастырскую жизнь и придумал себе идеал. Поживи в Акенодзи, это я легко устрою, договорюсь с Хикару-саном. Попробуй вставать в четыре утра, каждый день мыть полы, работать в саду и по многу часов сидеть в медитации – готов поспорить, сбежишь через неделю.
Брэдли насупился. Если отказаться, родители решат, что он струсил. А он не сбежал бы и выдержал бы все трудности, потому что никакого идеала не придумывал. Но ведь ясно, что сделаться монахом они всё равно не позволят.
– Ладно, – сложив на груди руки, Брэдли демонстративно уставился мимо родителей. – Я поступлю в университет. Но ни юриспруденцию, ни экономику, ни инженерное дело изучать не буду. Я пойду на философский факультет.
– Брэд, – вмешалась в разговор мама, – с профессией юриста или инженера тебе было бы обеспечено хорошее будущее в «Скаймэшин».
– Я не стану работать с вами! Вся семейка в одной фирме – это уже слишком. Лучше буду копаться в старых пыльных книгах, чем в ваших железках! Теперь вы в своём «Скаймэшин» ещё и с пришельцами носитесь! Как будто люди не могут обойтись без гиотских подачек и разрабатывать свои технологии.
– Вот ты бы и попробовал их разрабатывать.
Ничего на это не сказав, Фолио-младший удалился в свою комнату.
Родители ещё несколько раз пытались его переубедить. Но философский факультет стал последним словом Брэдли. А ещё – в качестве протеста, пусть и бессмысленного – он обрил голову, как будто действительно собирался в монастырь. Мать не без умысла заметила, что, наверное, в причёске – точнее, в её отсутствии – он решил подражать гио. Конечно, Брэдли разозлился. Своего мнения об инопланетянах он никогда не скрывал, часто повторяя, что они отняли у людей возможность развиваться собственным путём.
Тем не менее, стричься почти «под ноль» Брэдли стал постоянно, не позволял волосам отрастать и завиваться в противные светлые кудряшки, которые подошли бы скорее маленькой девчонке.
Вспоминая теперь события двухлетней давности, Фолио понимал, насколько наивно звучали его тогдашние речи насчёт гио. Если бы дело ограничивалось путём развития человечества…
И как же глупо было из-за пустяков ругаться с родителями! Но он уже никогда не скажет им об этом. Полтора года назад Майя и Дэвид Фолио погибли.
После взлёта Брэдли стало поспокойнее. Но полностью расслабиться не удалось. На напитки, которые предлагала стюардесса, не хотелось смотреть.
Внутренний голос упорно подсказывал, что, отправляясь к дяде Майклу, которого сроду в глаза не видел, Брэдли поступает неразумно. И, скорее всего, этот голос был прав. Но что сделано – то сделано.
Всю