ему среди нас не было равных. Если взгляд его падал на какую-то молоденькую и привлекательную особу, то она уже через некоторое время полностью оказывалась во власти этого опытного ловеласа. Однако именно Мулан была той самой первой особой, сразу давшей ему от ворот поворот, и Стентону не помогли ни все его умение прельщать и ни одна из многочисленных уловок. Для него это было поражение невиданной силы, и единственным, что могло хоть как-то утешить его, было то, что все, и Додсон также, пробовали подкатить к ней – и все получили тот же результат. С тех пор они как могли издевались в разговорах над ней, считая ее законченным недочеловеком. И теперь они ни на пенс не верили в мою удачу, просто реакция Мулан вызвала у них бурный приступ веселья, вероятно, под влиянием всех моих былых неудач. – Да, повезло! – сказал я, махом опрокинув в себя стакан. – И я пересплю с ней!
В ответ они разразились таким хохотом, что даже безучастный ко всему Галлахер сердито поднял на нас голову из-за стойки.
– Ты?! Ребята, представьте только себе эту картину… – Стентон не сдержался и расхохотался так, что чуть не упал из-за стола. Остальные подхватили его смех и надрывались просто до слез. Наперебой они стали расписывать подробности, не скупясь на выражения, и в итоге не могли уже смеяться – так их развеселила одна мысль о том, как я буду подкатывать к ней.
В ответ я рассвирепел окончательно и обозвал друзей идиотами. Это развеселило их пуще прежнего, и, возможно, только боязнь Галлахера не позволила им наполнить все помещение диким хохотом. Немножко придя в себя, они сразу же наполнили стаканы и разом подняли оскорбительный тост. Все были уже пьяны в доску, и я мало чем отличался от них. Поэтому кровь бросилась мне в голову, и я окончательно потерял контроль над собой.
– Пари! – сказал я, и все мгновенно замолчали. – Я пересплю с ней через месяц! Ровно через месяц я заполучу ее в постель. И утру вам всем ваши сопливые носы!
Мои слова вызвали только новый приступ веселья…
– Готов поставить пять тысяч, – трясясь от раздиравшего его хохота, проговорил Стентон. Ясное дело, это он произнес словно бы в шутку, но я моментально пожал ему руку:
– Ставка принята!
Все замерли как громом пораженные. Стентон оторопело посмотрел на свою руку, зажатую в моей, и произнес уже с испугом:
– Ты серьезно?!
– Струсил?! – я уставился ему прямо в глаза с вызовом. – Или слабо?
– Принимаю! – гаркнул он и посмотрел на остальных: – Пусть старина Ричард ответит за свои слова!
Ром, затуманивший им мозги, сделал свое дело.
– Галлахер! – крикнул Стентон. – Чернильницу и бумагу! Будешь свидетелем!
Когда мы рассказали ему о задуманном нами пари, то сначала он обвел нас всех таким взглядом, что душа у меня ушла в пятки. Но когда мы детально объяснили ему все условия, то он мотнул головой и, хлопнув по столу ладонью, хрипло расхохотался. Он очень дорожил своей лучшей танцовщицей, приносящей