на экране фотографиями девушек. В купальниках, без, в трусиках, в сползших на живот кружевных лифчиках, в расстёгнутых джинсах, в задранных юбках, в колготках, чулках, кедах, ботфортах…
– И это всё прямо тебе присылают?
– Ну да. За последние дни. Надо сортировать, ответы писать. Времени не хватает…
Чащин почувствовал, что кровь внутри побежала быстрее, в глубине живота что-то сжималось, щекотало, царапало. И вот захотелось, чтобы прямо сейчас в дверь зазвонили и вошли с холода две высокие, поджарые, с распущенными светло-русыми волосами и тонкими манерными голосками; с такими, наверно, отлично провести час-другой…
– Слушай, – возник вдруг останавливающий, спасительный вопрос, – ты снимать меня, что ли, хочешь?
– Ну да.
– А если увидит кто-то?
– Что увидит?
– Меня… как я с ними… Знакомый кто-нибудь.
– Да вряд ли. Это в Германию уйдёт. – Макс оторвался от экрана, посмотрел на Чащина, повторил как-то задумчиво: – Вряд ли… Ну, вот они – Саша и Лада.
Девушки Чащину не понравились. Коренастенькие фигуры, простоватые лица, волосы так себе – он успел представить их другими. Да к тому же должны прийти только после десяти вечера.
– У меня завтра работа, – вздохнул Чащин, – выспаться надо.
– Успеешь. Давай. – Макс хлопнул его по спине. – Оторвёшься, гарантирую! Я ж говорю – они перед камерой офигеть как прутся. Без презика даже согласны.
– Хм! Ещё заразиться не хватало…
– Ну, как хочешь. Можешь просто тогда поглядеть… Щас покемарим, в себя придём, а там и тёлочки…
Чащин посмотрел на часы. Начало седьмого. Несильно, но плотно давило пивное опьянение – голова почти ясная, а тело отяжелело, мышцы расслабились. Даже в туалет идти было лень.
– Ладно, Макс, выключай. Надоело. Давай поговорим. – Чащин с некоторым усилием глотнул из бутылки; пиво уже не лезло. – Сегодня сон такой приснился, вроде и хороший, а вспоминаю, и мурашки…
– Что за сон-то? – Макс перестал шелестеть клавишами.
Стараясь не пропустить ничего важного, Чащин рассказал.
– Да, – Макс покачал головой, – а они умерли?
– Давно.
– Хреново, значит. Хотя… Они же тебя не приняли.
– В смысле? – От «приняли» Чащину снова сделалось жутко.
– Отправили обратно сюда. Не оставили… А блины… ты про блины говорил… это хреновый знак, когда блины снятся. Что-то, наверно, случится, Дэн… И печь топить.
– Ладно, не пугай. Хорош.
– Ты сонник купи, посмотри, чего опасаться.
– Ну всё… Главное, что ощущение такое странное – что мне там хорошо было очень… Прямо счастье испытал.
Макс усмехнулся:
– Многие говорят, что на том свете лучше.
– Э, кончай!
– Да ладно. – Макс протянул бутылку, предлагая чокнуться. – Мне, когда я в Крестах парился, столько всего наснилось. Каждую ночь. Но, видишь, жив, здоров, даже на зоне не пришлось чалиться… Просто домой хочешь, вот и увидел, что ты там… Ты же