ведь младшенький, – ласково сказал Варка, – баловали его.
– Чего он привязался, – пробубнила под нос Ланка, ссутулившись и ковыряя землю тупым носком тяжёлого ботинка, – пошли домой, жрать охота.
И они пошли, причём Ланка старательно горбилась и загребала ногами.
– Тебе бы в театре играть, – восхитился Варка, когда дядька Антон остался далеко позади.
– А я и играла, – гордо сообщила Ланка, – на балу у господина наместника в живых картинах.
– Кого?
– Белую лилию, символ невинности и красоты.
– Ха, – хмыкнул Варка, – оно и видно. А в рукав сморкаться где научилась?
– На тебя насмотрелась, – ответствовала прекрасная Илана, – давай хлеб сейчас съедим, а то я до дома не дойду.
***
Через несколько дней, когда куча чурбаков уменьшилась наполовину, на руках у всех троих красовались кровавые мозоли, а Ланка то и дело хваталась за спину, хозяин для обычного расчёта не вышел. Вместо него на крыльцо выкатился круглый тючок, туго-натуго перевязанный серым пуховым платком. Снизу из-под платка виднелись валяные сапожки, сверху – носик пуговкой и красные щеки.
– Деда совсем скрутило, – пропищал тючок, – лежит – не встает. Мамка говорит – идите на кухню.
На кухне Варке сразу понравилось. Во-первых, тут было очень тепло. Во-вторых, на добела выскобленном столе стояла большая миска пышной рассыпчатой каши. Из каши торчали три деревянные ложки.
– Мир этому дому, – сказал Варка, стягивая шапку.
Рядом слабо ахнули. Варка с трудом оторвал взгляд от каши. Перед ним стояла маленькая иссохшая женщина, похожая на полевой цветок, сто лет пролежавший в каком-то забытом гербарии. Волосы, глаза, одежда – всё казалось серым, плоским, покрытым беловатой плесенью.
– Вы… Вы вернулись? – спросила она, слегка задыхаясь.
– Чего? – растерялся Варка.– Нездешние мы… первый раз тут.
Женщина подобралась поближе, не сводя глаз с его лица.
– Но ты крайн?
Варка почувствовал, что никак не может закрыть рот.
– Я кто? – глупо переспросил он.
Женщина смотрела на него с отчаянием и надеждой.
– Не… какой ещё крайн… Варка я… А это мой брат Ларка. Из Белой Криницы мы… «Тоже сумасшедшая, —вдруг понял он, – совсем безумна. И помешалась очень давно».
– Крайнов не бывает, – шмыгнув носом, сообщила Ланка.
– Тогда почему ты такой… – с глубокой тоской спросила женщина.
– Какой?
Но женщина уже опустила голову, отступила в тень.
– Ешьте.
– Мы не можем, – сказал Варка, глотая голодную слюну, – мы плату с собой берем… у нас дома товарищ больной.
Ланка отчаянно пихала его локтем в бок и он слегка отстранился, чтоб ей было трудней толкаться.
Женщина молча потянула шапку из стиснутых Варкиных пальцев, бесшумно ушла куда-то и вернулась с неслыханно