заглянула снизу вверх в страшное лицо, исковерканное чистым, обнажённым гневом, – мы без вас пропадём. Не умирайте, ладно?
– Откуда ты взялась, рыжая?
– Да Жданка я, Жданка с Болота. Не умирайте… Вы же крайн, вы всё можете.
– Крайн без крыльев – мёртвый крайн. Я уже умер, – слова обрушились на нечёсаную Жданкину голову парой тяжких могильных плит.
Жданка смотрела непонимающе.
– Но ведь Вам же больно. Вам больно и страшно, значит, вы живой.
Некоторое время крайн молча разглядывал её, глаза его как будто прояснились, ярость ушла из них, осталась одна тоска.
– Не надо так убиваться, – ласково, как маленькому, сказала Ланка, – всё как-нибудь уладится. Обычным людям тоже живётся неплохо.
– Лю-у-юдям, – издевательски протянул крайн, – людям! Да лучше быть чумной крысой, чем человеком!
– П-почему? – перепугалась Ланка. Варка тяжело вздохнул. Цели он достиг, вывел несчастного из апатии, но вовсе не хотел будить такие страсти.
– И кто же это у меня спрашивает? – яд сочился из крайна как вода из мокрой губки, – может, это крысы травили вас собаками? Навозные черви жгли и грабили беззащитный город? Вонючие хорьки убивали на улицах? Крысы, когда жрут своих детёнышей, по крайней мере, не ведают, что творят! Ненавижу.
Негромкий голос шелестел змеёй в сухой осоке, но ненависть была такой силы, что он резал уши как крик.
– Но не все же люди такие, – жалобно сказала Жданка.
– Какие?
– Злые.
– Ха! Если бы они были злы! Не-ет! Никто из отправивших вас в пасть к мантикорам не желал вам зла. Одни хотели выбиться из нищеты, другие спасали свою шкуру, третьим не хватало на девок и выпивку, а четвёртым – четвёртым просто на всё плевать. Самые обычные, можно сказать, милейшие люди. Обожают своих жён, детей и собак.
– А Стефан? – спросил Варка.
– Стефан, добрая душа, хочет спасти погрязший во зле мир. Восстановить справедливость и каждому воздать по заслугам. Для такой благородной цели, конечно, все средства хороши. Ненавижу людей. Жадные, лживые, трусливые твари. Похотливые и прожорливые.
– Но тогда, – тихо спросил Варка, – почему вы спасли нас? Мы же люди, – заразившись от крайна, слово «люди» он выговорил с усилием, точно ругательство. – Вы же могли улететь прямо из Белой башни. Я видел, вы хотели улететь.
Крайна перекосило, как от Варкиной микстуры.
– Такой вопрос мог задать только человек! Дайте воды и оставьте меня в покое! – после этих слов он снова сделал попытку натянуть на голову одеяло и отвернуться.
– Не-а, – сказал Варка, – вы забыли, что мы, люди, обожаем мучить слабых и беззащитных. Поэтому я сейчас осмотрю рану, а потом будем делать перевязку. Но, так как благородный крайн в своей великой мудрости изволил выплеснуть остатки обезболивающего мне в рожу, ему будет больно. Заранее прошу за это прощения. Девчонки, держите его! Жданка, свет! Зажги сразу две, а то не видно ничего! А уж потом и водички дадим, неотравленной. Яд денег