не укройся я на Земле.
Корабль, на котором я летел, был, образно говоря, со свалки, а точнее – оттуда же. Кое-как залатанный, схваченный едва ли не шпагатом и проволокой, он, по моим расчетам, должен быть развалиться уже по прибытии на Землю и, стало быть, отвечал самым высоким требованиям.
Я знал, что могу напороться на Земной Патруль, который уж постарается уберечь планету от вторжения столь нежелательной персоны. Нежелательной, впрочем, только для Патруля – Земле от нас одна радость…
Итак, корабль вошел в Солнечную систему, и огненный шар был теперь между ним и Землей. Моя верная логарифмическая линейка еще никогда меня не обманывала, и в правильности вычислений сомневаться не приходилось.
Выжав из своей развалины среднюю космическую скорость, в чем очень помогла гравитация, я несся мимо Солнца, как летучая мышь над геенной огненной. В какой-то момент, довольно неприятный, мне показалось, что полет становится опасно бреющим, – но радиационные экраны, к счастью, выдержали. Перед кораблем, потерявшим изрядную часть своей скорости, уже маячила Земля.
Выключив двигатели и все, что выключается, я проплыл мимо Венеры – в каких-то пяти миллионах миль – и устремился к цели.
Патруль не засек меня, и это было большой удачей. Впрочем, я ведь шел без малейших энергетических всплесков и с отключенной электроникой. Если они и могли что-то обнаружить, так лишь бесшумно падающую металлическую конструкцию. Чему находившееся у меня в хвосте Солнце препятствовало всей мощью своей радиации. Я имел богатый опыт таких безумных решений. Не однажды они помогали мне выбраться из, казалось бы, безнадежных космических переплетов. Вот и теперь…
На Земле имелся один-единственный космодром, всего лишь. Больше – из-за почти отсутствующего движения – тут и не требовалось. Земляне уже давно разлетелись по космосу, и на планете осталась горстка безнадежно сентиментальных чудаков, вменивших себе в обязанность жить там, откуда пошел род человеческий. Благодаря им, а также гостям вроде меня на Земле еще теплилась какая-то жизнь.
По слухам, упомянутые мною «сентименталисты» были компанией заносчивых типов, корчивших из себя аристократов. Но все это меня не касалось. Я не собирался общаться с ними.
Экскурсионные корабли время от времени доставляли сюда паломников, жаждущих припасть к колыбели цивилизации, – а корабли грузовые привозили, как им и положено, всяческие грузы. И это было все…
Приземлившись, я быстро выбрался из корабля и, не дожидаясь появления хищников, с двумя сумками на плечах зашагал прочь.
Мой чудом не развалившийся корабль имел самый несчастный вид, какой только можно представить, а через две площадки от него расположилось чудо…
Оно поблескивало, сияло и ослепляло совершенством! Изящная космическая яхта, казалось, нетерпеливо рвется со своей привязи в небо! Снаружи, конечно, я не мог разглядеть ее начинку, но по внешнему виду нетрудно было догадаться: тут уж не скряжничали, нет.
Я пялился на корабль, и мои руки чесались.