полутемный пустой зал. У барной стойки сидели две крашеные девицы в юбках, более напоминающих состроченные по размеру тощих бедер шарфики. У девиц были напудренные до безжизненной белизны лица-маски и ало подведенные помадой губы. Интерес, сверкнувший в их глазах при появлении посетителей, тут же угас при идентификации вошедших в бар персонажей, и девицы вернулись к своим бокалам и к сигаретам, обменявшись невнятными, но явно разочарованными репликами.
Прошли в служебное помещение, более напоминавшее офис: столы с новомодными компьютерами, из-за которых в городе еженедельно убивали спекулянтов, висящий на кочерге кронштейна телевизор в углу, в другом углу – отчего-то свадебная икона в киоте… Впрочем, тут Олегу пришло на ум, что многие урки и лиходеи сентиментальны и богобоязненны.
Востроносый снял пальто, аккуратно повесил его на вешалку. Громилы стояли позади смиренного Олега.
– Ну, – сказал хозяин помещения, пригладив зачесанные назад жиденькие блондинистые волосы и устремив, вытянув шею, бесстрастное лицо с глумливыми бесцветными глазками на невольного гостя. – Давай-ка, дружок, знакомиться. Вообще… документики!
– В офисе оставил, – буркнул Олег. Бумажник с документами он действительно оставил в служебной машине под сиденьем.
Востроносый повел взором в сторону одного из громил, и тот, будто читая мысли шефа, скоренько и шустро Олега обыскал, вытащив из его кармана связку ключей: от офиса, «жигулей» и от квартиры.
Ключи перекочевали к востроносому, а оттуда – в сейф, где Олег заметил несколько пухлых пачек дензнаков явно неотечественного происхождения.
– На самом деле мы люди интеллигентные, – начал востроносый, усаживаясь в кресло за командным столом из красного тяжелого дерева на гнутых массивных ножках. – И понимающие. Свое хозяйство ты сегодня охранял отважно, принципиально, но храбрый враг тем и опасен… Так вот. У нас тоже существуют принципы. Нанес урон – плати. Ты – нанес. Урон озвучен. Теперь вопрос: когда разрешите получить, чтобы вас не огорчить?
Олег призадумался. Кооперативная двухкомнатная квартира в текущее время, в конце восьмидесятых, стоила десять тысяч рублей, компьютер – шестьдесят тысяч, видеомагнитофон – три тысячи, а доллар – пятерку. То есть, по сути, с него требовали оплату двух приличных домовладений.
– У меня нет таких денег, – сказал он.
– И это ответ? – с сочувствием уточнил собеседник.
– Именно.
В тот же момент Олег получил удары сзади, от братков: в затылок, ребром ладони по руке, после последовала подсечка, он упал, уклоняясь от последующих пинков ногами, но тут шеф урезонил своих костоломов, кротко выдохнув:
– Хватит ему для разминки…
Серегин встряхнул головой, пытаясь встать. Попутно в памяти всплыл стишок, рожденный в годы зарождения российского коммерческого движения и сопутствующего таковому движению рэкета:
Уронили Мишку на пол,
Прострелили Мишке тапок.
Запихнули в попу веник.
Мишка должен