князь проехал еще шагов десять и остановил коня.
– Вот, как раз то место, – снимая шапку и крестясь, сказал Хвост.
– Здесь, Коснятко, лежит твой брат Устин. Добрым он был воем. Верно служил князю Игорю. Да вот вишь не повезло. Десять лет тому назад прислал его ко мне в Щекавицы брат Игорь с приказом уходить из Киева. Уходили мы, отбиваясь от берендеев. Великий бой был. Много русичей тогда полегло. Твой брат был язвен мечом в левую руку и двумя стрелами в живот и грудь. Долго мы везли его за собой. Вот до сего места. Он просил, чтоб его добили, – князь замолчал, стоял, склонив голову.
– Что было деять? – спросил Коснятко. – Я ведаю, что брат был вельми язвен. Ты, князь, тогды отправил меня в Чернигов.
– Я дал ему попить и отошел к князю, а егды возвернулся к Устину, он был ужо мертвый, – тихо сказал Хвост. – Ведал, что ему недолго осталось жить…. Сам себя пырнул ножом в грудь. Так с тем ножом мы его и схоронили здесь. Схоронили неглубоко. Некогда было рыть могилу, да и нечем. Мечами выковыряли ямку в ней и схоронили Устина. Царствие ему небесное, – перекрестился Хвост.
Князь и воевода развернули коней и выехали на дорогу, а Коснятко остался у могилы брата.
– Тяжко мне, Хвост, ехать по сей дороге. Вельми тяжко вспоминать, яко бегали от Изяслава. Сколь мужей русских мы тогда недосчитались?
– Да нешто только тогды? Кровь на Руси льется каждое лето. Благодарение нашим женам, что рожают нам русичей. Без жен, давно бы на Руси перевелись мужи, – как – то грустно и задумчиво говорил Хвост.
Из леса на дорогу вышел Коснятко, неся в руке совсем перетрухший от ржавчины нож.
– Вот, нашел. Не ведаю, его ли нож аль нет?
– Да буде земля ему пухом, – сказал князь Святослав.
– Может спочинем, княже? Выехали – то еще затемно, а нынче солнце ужо над лесом подымается. Да и что за сон – то в лесу был? То комары, то дым от костра. В наши лета на теплой лежанке сидеть да калачи есть, а мы ужо, почитай, седмицу в пути. Легко таким, яко Коснятко, да нашим отрокам, – кивнул воевода головой в сторону молодых воев.
– Не стонай, Хвост. У тебя еще буести хватит на десятерых.
– Поесть тебе, княже, надобно. Давай на сей лужайке спочинем. Позри, якая божья благодать! – упрашивал тысяцкий князя.
А в лесу и правда была благодать. Пахло привявшей листвой и грибами, от еле заметного ветерка вверху на дубах жестяно звенели листья. Трава была усыпана зелеными и светло – желтыми листьями берез, которые, как невесты, белели среди престарелых дубов – женихов.
– Как раз время, Святослав Ольгович, пожевать чего – нибудь, – настаивал на своем тысяцкий, по – молодецки спрыгнул с коня, взял под узду жеребца князя.
– Чой – то прихрамывает мой Серый? Позрите коня, а я разомну кости.
Молодые дружинники помогли князю сойти с коня, протянули небольшую лагвицу с пивом. Хвост с другими воями отвели в сторону коня, проверяли копыта. Святослав отстранил рукой лагвицу, прикрикнул:
– Не спешиваться. Едем дальше. Ну,