Далак.
Поднявшись на помост, Саиб, не обращая внимания на ошарашенных князей, повернулся лицом к огромной толпе, заполнившей котловину приморского ущелья, и поднял руку.
Дальше произошло то, что Далак осознал только много десятилетий спустя.
Огромная масса людей, недавно бесновавшаяся и оравшая, затихла и успокоилась, словно не виданная могучая сила сковала ее невидимыми путами.
Страстная речь пришельца неведомым образом долетавшая до самых дальних рядов аратов, словно горючее масло зажигало в обреченных умах страстное чувство ярости и уверенности. Многие десятилетия, минувшие с того дня, стерли из памяти слова, произнесенные Саибом. Но осталась вера в то, что явился посланец богов спасти от истребления аратов. Дальше были сражения, в которых Саиб всегда одерживал победы, словно он предугадывал единственно верное решение. Араты до этого разделенные межплеменной рознью сейчас являли собой монолит, сплоченный невиданной единой силой. В сражениях Саиб, закованный в невиданные доспехи и в сверкающем венце во главе войска окруженный дружиной пришедших с ним воинов почти неуязвимых для оружия врагов, мчался впереди и сила, исходившая от него, увлекала аратов и подавляла волю их врагов. Разгромленные кочевники растаяли словно мираж, в бесконечной степи унося с собой легенду о великом вожде в золотом венце. Шли годы. Араты под предводительством пришельцев становились все сильнее и сильнее. Ремесленники, обученные пришельцами, были самыми искусными в крае. Росла торговля, но торговать с чужестранцами разрешалось только на границе. Вообще никто из чужестранцев не мог самостоятельно приехать в столицу. Твердые законы, данные вождем, внесли в жизнь небольшого племени стабильность и порядок. Власть Саиба была непререкаемой. Даже в мыслях своих народ не помышлял об ином вожде. Далак рос и потихонечку продвигался в иерархии жрецов. Сирота, переживший в детстве много разного лиха и взятый в ученики жреца за необычайно пытливый ум рос очень скрытным.
К тому же судьба словно подталкивала его.
Постепенно, уже в зрелых годах Далак про себя начал отмечать много странного.
– Почему, когда Саиб выходит к подданным в своем сверкающем венце, словно невидимая сила охватывает и подчиняет себе окружающих. И чувство подчиненности у людей сохраняется, постепенно затухая несколько месяцев. На самого Далака эта сила действовала не так сильно потому, что еще с детства ему казалось, что в нем живут два человека. И когда один разум словно засыпал придавленный волей вождя, другой бодрствовал.
– Почему Саиб через равные промежутки времени объезжал селения и по его повелению сходился весь поголовно народ из окрестностей. На сходах Саиб разбирал наиболее запутанные и спорные тяжбы и всегда он находил единственно правильное решение, причём зачастую сам виновный признавал свою вину, хотя она была не очевидной. Заканчивались такие сходы общей молитвой, во время которой людей охватывало непонятное чувство сходное с легким блаженным оцепенением.
– Почему