мне слово сказать не в укор, но в хвалу тебе.
– Говори, – сказал Нимрод.
– Исконный порядок в природе таков: солнце всходит на востоке, а заходит на западе. Так вот, прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе, а зашло на востоке, и тогда я признаю, что ты подлинно господин над всем творением. И еще вот что: для тебя не должно быть ничего сокровенного. Скажи мне сейчас: что у меня в мыслях и что я сделать намерен?
Нимрод задумался, важно поглаживая рукою свою бороду.
– Нет, – продолжал Авраам, – напрасно ты ищешь ответ. Не владыка Вселенной ты, а сын Хуша. И если бы ты действительно был Богом, то отчего ты не спас отца своего от смерти? И так же, как ты отца своего не спас от смерти, ты и сам не спасешься от нее.
Тут Нимрод обратился к Фераху, говоря:
– Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое? Он должен быть сожжен!
И, обращаясь к Аврааму, продолжал:
– Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.
– Огню? – ответил Авраам. – Не правильнее ли поклоняться воде, которая тушит огонь?
– Хорошо, поклонись воде.
– Не поклониться ли лучше облаку, насыщенному водою?
– Я и на это согласен, – поклонись облаку.
– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?
– Поклонись же, наконец, ветру!
– Но разве человек не преодолевает и силу ветра?
– Довольно! – воскликнул Нимрод. – Я поклоняюсь огню и тебя заставлю ему поклоняться.
– Бросить его в огонь! – приказал он слугам. – И увидим, спасет ли его тот Бог, которому он поклоняется.
Повели Авраама к калильной печи, связали его, распростерли на каменном помосте, обложили дровами с четырех сторон, с каждой стороны на пять локтей в ширину и на пять локтей в вышину, и подожгли. Видя это, соседи Фераха и прочие сограждане его стали наступать на него с угрозами, говоря:
– Стыд и позор тебе! Не сам ли ты говорил, что сыну твоему суждено унаследовать и земной мир, и загробную жизнь, и ты же предал его Нимроду на казнь!
Но сам Всевышний сошел с неба и спас Авраама от смерти.
(Т. д. Ел; Бер.-Р., 38)
В ту минуту, когда Авраам был брошен в печь, воззвал архангел Гавриил к Господу:
– Владыка миров! Позволь мне сойти, остудить печь и спасти праведника.
– Нет, – ответил Господь, – Я Един в вышних, а он един на земле. Единому и подобает спасти единого. Но и тебя, Гавриил, ждет подвиг: ты в свое время спасешь троих из потомков его.[9])
(Пес., 118)
И зазвучал Аврааму голос нагорный:
Я был с тобой, когда, во славу Божью,
Бесстрашно в лютый пламень ты сошел
И на земле к святыне веры чистой
Народам путь свободный указал.
Тебя избрал и возлюбил Я прежде,
Чем первую денницу Я зажег, —
И благодатна жизнь твоя для мира,
Как благодатны росы для полей.
(Бер.-Р., 39)
Авраам, оставаясь в Харране, подобен был сосуду, наполненному