Ведь с виду всё просто и обыденно, так думает Лоо, не замечавший, как единая лаэндрианская семья постепенно начинает разваливаться. Тамеа уже жалела жреца. Но почему такое невежество должно происходить в Храме Сущего – Бога богов? Тамеа опять рассердилась. Ей казалось, что весь мир распадается. Неужели тьма одолеет человечество, и ночь настанет даже в Храмах. Белые боги не должны этого допустить…
Параллельные ряды пирамид простирались далеко, доходя до Верховного Оазисного Храма Лэндриса, окружённого высоченной оградой. Тамеа вошла в Оазисный сад с фонтанами, с редкой растительностью и экзотическими птицами, которые свободно разгуливали по нему, взлетая до верхушек могучих деревьев – всё здесь напевало бесконечному Небу. Поистине, это было место земного рая. И райская красота здесь мирно уживалась с аскетической строгостью богожрецов, живущих в кельях. А их здесь было немного. Маури, несколько жрецов-служителей и старинный, ещё со времён предыдущих Дакки и Кары, жрец, управляющий всей этой сложной системой верхних и нижних школ мистерий. Были и другие жрецы-помощники, служившие на нижних уровнях пирамид, обучая новоприбывших. Оазисный Храм, на самом деле, служил для собраний лассеновских богов, обладавших высокими частототами. Именно они являлись проводниками божественного Пламени в мир земли. Отсюда поднималась дорога к Световому Храму Лазы, где принимались галактические решения, проводились сакральные ритуалы и выходили на связь с Владыками великого Космоса. Сюда на Овоидах прибывали космические братья, и много всего такого происходило здесь в течение летий, что для космического измерения равнозначно вневременью. Отсюда возвращались боги в свои обители, и именно в Световом Храме Лаза был один из порталов, соединяющий землю с Галактической системой Света. Здесь же, как уже говорилось, была одна из постоянно перемещающихся обителей Светового правительства. И в священной реке Лазы боги принимали омовения, как очистительные сакральные процедуры.
…Закончив дела, Маури углубился в себя. Он почувствовал близость Тамеи. В вечерний час? Впрочем, разве для богов существует время? И всё-таки что-то случилось. Он вышел в сад, чтобы встретить её. Увидев приближающееся облако Тамеи, Маури принял юнибогиню в успокаивающие объятия. Да, так и есть. Тамеа нуждалась именно в этом. Она обвилась вокруг него и зарыдала. Кому она ещё могла поплакаться? Маури впервые видел Тамею плачущей. Эта грань её существа пленила его. Он отвёл, о нет – отнёс её к себе. Сейчас она была лёгкой, почти эфирной. Маури зажёг благовония и окурил Тамею целительной травой Лэндриса. Тамеа успокоилась, с её глаз скатились, позванивая, блестящие слезинки. Потрясённый Маури поднял кристальную росинку.
– Что это, Тамеа? – спросил он, высветлив на неё глаза.
– Мои слёзы, – ответила Тамеа, тихо посмеиваясь над изумлением Маури. Словно не было сейчас рыданий. – Я их называю слезами сочувствия человечеству.
– Но это же лазурин?
– Хрустальный