где должно быть глубоко, так как поить коней придётся каждый день. Для себя мы можем натаять лёд или снегу, чтобы приготовить еду, а вот им нужна вода. Ведь они целый день возят нас на охоте и устают, поэтому много пьют.
Я отдал Пашке повод, чтобы подержал моего коня, сам стал на колени и топором продолбил прорубь. Затем каждый из нас по очереди подводил своего коня к проруби и поил его. Они долго пили воду и утолив жажду, сами отходили от проруби, на ходу хватая пожелтевшею траву. Напоив коней, мы стреножили их и отпустили пастись рядом с речкой, где была высокая вётошь.
Сделав это дело, мы вернулись к проруби и зачерпнув воды в котлы, пошли обратно к своим вещам. Когда подошли к ним, я поставил котёл с водой на землю и почесав затылок, обратился к Пашке:
– Да, сейчас не лето на улице и чтобы не замёрзнуть нам, надо будет всю ночь жечь костёр. А для того, чтобы горел он, нужно много дров, поэтому я пойду заготавливать их. Ты же разожги костёр и свари суп, ведь не ели целый день, поэтому очень сильно захотелось кушать.
Молча, он кивнул головой и начал рыться в ящиках с продуктами. Как настоящий дровосек, я взял топор и пошёл искать дрова. Чтобы найти сухие пни и лесины, лежащие на земле, мне приходилось разгребать руками и ногами снег. Обнаружив горелые пни и коряги, я тащил их к костру и слаживал в кучу, чтобы ночью было удобно подлаживать в огонь. Когда натаскал целую кучу дров, сел на дерево, которое лежало рядом с костром. Рукавицей вытер пот, выступивший на лбу и глубоко вздохнув, изрёк:
– Да, дровишки надо заготавливать днём, чтобы было светло и с запасом. Завтра надо вернуться пораньше с охоты и обустроить табор.
Павел засмеялся и попробовав ложкой суп из котла, сказал:
– Картошка уже сварилась, значит можно садиться ужинать. Только в этой столовой нет стола, так что давай присядем на лесину, которую ты уже оседлал и поедим.
Пока я резал булку хлеба на куски, он налил суп в миски и мы набросились на еду, так как не ели целый день. Когда поужинали, сразу закурили и подбросив сучков в костёр, чтобы было светло, стали обдирать белок. Надрезав ножом шкурку, я снимал её с белки и отдавал Пашке. Он положил тряпку на колено, чтобы не замарать штаны и обезжиривал её. Затем сворачивал мехом наружу в комочек и клал рядом с собой на дерево.
– А разве не будем сушить шкурки? – поинтересовался я.
Как более опытный охотник, так как уже несколько сезонов ездил охотиться на белок, он покачал головой и усмехнувшись, произнёс:
– Серёга, ты разве забыл, что находишься возле костра, а не в доме. Мы обдерём белок и шкурки свернём в комочки, чтобы наружу был мех. Разложим комочки на лесине, пускай замёрзнут за ночь, а утром соберём их в мешок. Наши шкурки будут в замороженном состоянии, а когда вернёмся домой, то высушим их.
Ободрав всех белок, я взял старое ведро, которое мы взяли с собой, чтобы варить в нём для собак и нагрёб в него снег. Поставил его на угли, которые