Он долго тер указательным и большим пальцами правой руки свои прикрытые веки, а когда открыл глаза, его взгляд упал на стоящих перед ним пышно одетого мужчину и распутного вида женщину.
…так ли остается поступить? – возбужденно вопрошал его мужчина.
Правитель ни как не мог понять в чем суть вопроса, и просто молча продолжал смотреть на представшую пред ним пару.
– Так ли мне нужно поступить, Ваше Величество? – тяжело дыша, едва не срывающимся голосом переспросил мужчина.
Векториус не нашелся, как выйти из этой ситуации.
– Да, – просто ответил он.
Мужчина решительно кивнул себе и своим мыслям, после чего перевел взгляд на ближайшего стража. Караульщик, во все глаза глядя попеременно на короля, мужчину и женщину, не встретил ни от кого из них ни одного слова или жеста. В следующее мгновение он отвел свою алебарду для замаха, и, ухнув, широкое лезвие срубило зажмурившейся женщине голову.
Из сруба забила ровная струя крови, тело повалилось вперед, заливая толстый ворс ковра и быстро впитываясь в него. Голова несчастной лежала на боку, глаза остались зажмуренными.
По залу разнеслись громкие ахи и вздохи. Мужчина, пришедший с только что казненной женщиной, бездумно кивал головой, словно не веря, что это все-таки произошло. Векториус оказался в полном смятении, он даже на мгновения забыл про боль. Широко распахнув глаза, Дарн взирал на кровавый результат принятого им решения.
– Ублюдок.
Это снова было сказано кем-то из все громче негодующей толпы в его адрес, Векториус был уверен в этом. Правитель вновь резко поднялся с кресла, всматриваясь в лица собравшихся в зале людей. На этот раз ни кто не прятал глаз от его взгляда. Каждый из присутствующих взирал на него, будто бы с демонической яростью, словно в следующий момент эта ненавидящая короля толпа бросится, чтобы разорвать его на части.
По спине Дарна пробежал холодок.
Как бы поступила Рена? Приказала бы высечь их всех? Или отправила бы сразу в Пылающую Яму вслед за казненной распутницей?
Но причем здесь Рена?
Эти мысли окончательно сбили правителя с толку. Он запаниковал.
Неожиданно все вокруг начало преображаться. Приемный зал начал истлевать, подобно сгорающему листу бумаги. Растворялись окна, гобелены, мозаика на стенах, плитка на полу, толстые и длинные колонны, подпирающие потолок. Оставались только пришедшие сюда сегодня люди и он.
В образовавшейся серой пустоте его кресло вдруг начало вырастать в основании, медленно унося короля ввысь. В какой-то момент оно перестало расти, и Векториус с леденящим душу ужасом понял: он находился внутри своей незавершенной картины. На пустовавшем некогда постаменте теперь находился он сам, а внизу скопились те самые безликие не детализированные силуэты.
Сердце Векториуса бешено прыгало в груди. Он склонился и взглянул вниз. Неоформленные