над ним, словно над котенком, играющим с собственным хвостом.
– Тогда давай, поднимайся, ваше величество! Уже утро, пора приниматься за наши королевские дела!
Она длительно потянулась, а он едва сдержался, чтобы не наброситься на ее прелестное, гибкое тело. Однако, действительно, пора было вставать и приниматься за намеченные дела.
Завтрак принесли довольно быстро. Настроение, заданное не запомнившимся кошмаром и льющим за окнами непрерывным дождем, не позволяло в полной мере насладиться утренней трапезой. Любимого вишневого вермута не хотелось вовсе, и Векториус глотнул совсем немного исключительно за компанию с Реной.
Еще некоторое время занял процесс облачения в один из любимых костюмов с множеством искусно вделанных и подходящих к фасону легких металлических элементов. Рена удалилась в свою гардеробную, которая находилась в другой комнате. Через некоторое время вернулась и обнаружила короля за изучением очередной своей начатой картины в откровенно удрученном настроении. Векториус пожаловался на боли внезапно начавшие терзать его желудок. Рена возмущенно топнула ножкой, всплеснула руками, отозвалась не самыми лестными словами о поваре, и отправилась высказать ему это лично. Так же она намеревалась распорядиться о том, чтобы повара вместе с помощниками отстранили от работ на кухне и наказали так, чтобы впредь он по сто раз перепроверял ингредиенты, если возьмется вновь за свое ремесло. Дарн попытался отговорить возлюбленную от этой коварной затеи, но она была неумолима.
Да, такой уж была эта девушка. Он сам выбрал ее и принимал все ее черты и качества как данное, ибо они казались ему идеальными для целостности образа женщины его мечты. Она стала для него всем. С той самой судьбоносной встречи в королевстве Шайн, когда он возвращался с северного берега Центрального Континента в компании правителя песчаных краев. Ни что в ту пору не радовало Векториуса так, как случайное столкновение с этой давней знакомой, превратившейся в обольстительную и рассудительную девушку. Даже великая победа над чудовищным гигантом, наступавшим со своей армией амфибий на континент не воодушевляла его так, как встреча с прекрасной Реной.
Ныне она была его не названной королевой. Подарить ей этот титул официально мешали древние традиции его рода, которые даже сам Векториус никогда не дерзнул бы нарушить. Тем не менее, ни что не мешало Рене порой действовать во дворце и за его пределами от его имени, но действия эти никогда не были таковыми, чтобы королю было за них стыдно, либо приходилось что-либо исправлять или доделывать за любимой. Хотя столь суровое наказание для повара он, конечно, назначать бы не стал. Но, возможно, в этом и заключалась одна из его извечных закоренелых ошибок: он был слишком мягок к окружающим. Слишком многое он пропускал мимо ушей, на огромное количество, вроде бы, малозначимых мелочей закрывал глаза. Но пристало ли королю быть таковым? Над этим вопросом Рена заставляла его задумываться все чаще.
Боли в желудке не позволяли