благодарности.
Слава еще явно хотел что-то сообщить, но не знал, как. Он огорченно развел руками, виновато улыбнулся, погладил по плечу дочь и удалился в «свою» половину.
Я проводил его взглядом и спросил ребят:
– Повременим с морем?
Все согласились. Ион принес в гостиную ридер, и мы за большим столом углубились в Славины записи. Он их снова начал вести в своем дневнике.
Утомлять подробностями не буду, резюмирую самую суть. Конечно, всей сложности ситуации Слава по-прежнему не знал. Но он начинал вспоминать себя и делился ощущениями и отрывками воспоминаний. По ним выходило, что стазис в башне замка был тоже нарушен энерговсплеском в Церне и все сильнее начинал к себе притягивать «шарахи», чем Слава и объяснял атаку на Загорный. Про Меера он ничего не знал. И про наши приключения год назад – тоже. Но уверовал в Вебсика, постоянно сообщая в своих записках о его поддержке. Правда, называл он его по-своему – Силой.
– С папой рано что-либо обсуждать, – сказала Влада. – Он есть, жив, и на том спасибо. Мне хоть эти похороны его не снятся.
– А, кажется, в усилении стазиса есть некоторое понимание ситуации с разведчиком, – начал я. – Он может использовать его энергетику, наверное. Дезактивация отключила его от дома, а есть хочется…
Пусь вспрыгнул ко мне на колени, красноречиво оперся передними лапами на стол и облизнулся.
– Слово имеет Пусь с планеты Собакис! – шутливо объявила Влада. Хм, это где-то уже было…
– Погоди, дай я закончу, – остановил я ее, прилаживая обруч на голову пса для беседы с ним. – Правильно, Пуся. Пожрать ему надо. Когда он активирован, то он кормится информацией от Влады и дома, если это такой же «инфоед», как Вебсик. А когда активации нет, то он пытается питаться тем, что его окружает.
– Влада, помнится, говорила об его уникальной и новой структуре, – продолжил я мысль. – А чем она питалась? Не обратила внимание? Я почему спрашиваю: в истории техники такой случай известен. Давным-давно, не помню, кто точно, американцы или китайцы, доставили на Марс ровер, который заряжался от местных ресурсов. Кроме солнца, он мог использовать ветер, разницу температур, химические реакции… Попал этот ровер в расщелину и застрял в ней намертво. Сперва с ним связь с Земли держали, а потом – бросили. Стали считать потерянным, а он сам там боролся за существование как мог. Когда марсианские колонисты через сто с лишним лет его нашли, то он умудрился им отвечать на сигнал активации. Но на это уходила вся его накопленная за долгие годы энергия, и он снова впадал в спячку. Что-то подозрительно похоже…
Пусь настойчиво поскреб меня лапой.
Я надел обруч и услышал его «идеи».
«Следов нет, значит, улетел. А трясется от страха, как кот на заборе», – сообщил мне пес.
Первая идея мне понравилась. Летать разведчик умел, мы это видели. Но страх – это эмоция, разве машина имеет эмоции? И перед кем или чем тут может быть страх?! Но я озвучил Пусины выводы