На оставшихся запасных афишах прямо по тексту красным напечатали: "Выставка продлена". В таком виде они и красовались на улицах Москвы».
В девятом номере журнала «Огонёк» за 1930 год говорилось следующее:
«Комсомольцы, рабочие и вузовцы, переполнившие тесную аудиторию клуба, единогласной резолюцией требовали дешёвого (копеечного) издания Маяковского, широкого проведения работ Маяковского во все программы школ и вузов, обращения к Совнаркому о награждении Маяковского званием Народного поэта Республики».
Аркадий Ваксберг:
«Свыше пятисот человек приветствовали Маяковского 15 февраля на церемонии закрытия – он всё равно был подавлен. Ещё больше, чем на открытии».
О том, присутствовали ли на этом мероприятии Брики, документальных свидетельств обнаружить не удалось. Есть лишь воспоминания художника Бориса Ефимова о том, как однажды он вместе с братом Михаилом Кольцовым (примерно в середине февраля) зашёл в Гендриков переулок:
«Там происходило застолье в довольно узком кругу перед поездкой Бриков в Германию…
Не помню, как возникла тема о сенсационном исчезновении в Париже генерала Кутепова, о чём много писали газеты. И тут Лиля Юрьевна неожиданно, улыбаясь, сказала:
– А, между прочим, тут, за столом, кое-кто причастен к этому делу. Это ваша работа, Снобик?
Эльберт, занятый поглощением салата, не торопясь вытер рот салфеткой и с хитрым видом ответил:
– Да, ну что вы, Лилечка, зачем мне нужен этот Кутепов. Разве я похож на похитителя? Посмотрите на моё честное лицо».
Да, это был тот самый Лев Гилярович Эльберт, с которым Лили Брик поехала в 1921 году в Латвию. Теперь он, возглавивший отделение внешней разведки ИНО ОГПУ, провожал её в очередной зарубежный вояж.
Отъезд Бриков
Осип Максимович и Лили Юрьевна покинули Москву во вторник 18 февраля 1930 года. А в книге В.А. Катаняна «Маяковский. Хроника жизни и деятельности» про отъезд Бриков вообще не говорится ни слова. Почему? Разве этот вояж не являлся частицей (причём весьма важной и очень существенной) биографической «хроники»!
Незадолго до отъезда Лили Юрьевна приехала к матери и сёстрам Маяковского и сказала им слова, которые запомнились Людмиле Владимировне Маяковской:
«Володя стал невыносим. Я так устала! И мы с Осей решили съездить в Лондон к маме».
Валентин Скорятин к этим её словам добавил другие (такие же):
«…"я просила В. купить лекарства, и он не принёс", "невозможный характер", "я больше не могу его терепеть", "избавьте меня от него" (это из дневниковых записей Л.В.Маяковской, передающих слова Л.Ю.Брик)».
Зачем она это всё сказала?
Не говорят ли её слова о том, что ей было хорошо известно, зачем они едут в Лондон, и им надо было заранее откреститься от поэта, который оставался в одиночестве?
На вокзале Бриков провожал Маяковский. Лили Юрьевна и Осип Максимович очень торопились.
Аркадий Ваксберг задался вопросом:
«Сами ли они так спешили,