например, Перепетую или громовское фортепьяно!), по подвалу бродила толпа художников и просто друзей и родственников. Я наконец-то познакомилась с Катей, племянницей Жанны. С Катей была Тоня, та самая подружка, занятая поисками «нормального парня». Благодаря этим ее поискам мне удалось узнать адрес того места, где меня держали в плену. Юбка, конечно, у Тони слишком короткая, а помада – слишком яркая, чтобы быть к месту на вернисаже. Тоня немедленно включила Гр-р в число «нормальных парней» и попробовала посмотреть на него непрерывным двадцатисекундным взглядом – тогда, в июне, сидя в скотче у батареи, я слышала, как Катя учила Тоньку: надо, не отрывая глаз, в течение двадцати секунд смотреть на мужчину – и он твой. На третьей секунде Громов повернулся к Тоньке спиной и принялся шептать мне на ухо комплименты. Девица продолжала сверлить глазами бритый Гришкин затылок, чем вызвала гомерическое ржание Скворцова:
– Громов, ты по-прежнему имеешь успех у неопытных девочек! Даже сзади! Давай я тебе на затылке брови нарисую, а то лолитам смотреть не на что!
Катя вовремя увела подругу – неизвестно, до чего додумался бы Скворцов.
Гр-р, повернувшись к подполковнику, высокомерно произнес:
– Юрка, да мне на лолит наплевать! У меня же есть Нина…
И Громов снова поцеловал мне руку – на этот раз, не поднимая ее к своим губам, а низко склонив свою почти лысую голову.
Не знаю, кто дал команду, но в ту же секунду из где-то спрятанных колонок полились аккорды рэгтайма, мой любимый Скотт Джоплин.
– Гринечка, как здорово!
– А то! Это не только из Интернета, кое-что мы с Вовкой сами исполняем – вот сейчас…
– Когда же вы это делали? Ты же все время со мной…
– Жанна нас прикрывала, она в курсе была, что я еще и такой подарок задумал… Вот и удавалось удирать на часок…
– Петрович, – Гр-р повернулся к Скворцову. – Пойдем, посмотришь дежурку…
Мы дошли до помещения под лестницей и оставили там подполковника – знакомиться с охранниками.
Но только мы с Громовым оказались вдвоем, как к нам подплыла наша домоправительница – нарядная, волосы в мелких кудряшках:
– Гриша, вы с Ниной так шикарно тут все устроили…
– Вера, впереди еще фуршет… – Гр-р улыбается, так как Захаровну ждет сюрприз: главное украшение галереи на первом этаже – синие гортензии, те самые, которые она принесла нам, и вокруг которых случилось столько событий.
– Да я не ухожу, интересно же, людей столько важных…
Пока Громов разговаривал с Верой, я смотрела на портрет. Как и предполагал Шпиндель, картина была в центре внимания. Конечно, народ не глазел лишь на нее, но задерживался у портрета достаточно долго. Один из фотокоров попросил нас с Громовым подойти к портрету и встать так, как Оля нас изобразила. Подбежала Ольга и чуть-чуть поработала с нашими жестами и ракурсами. Народ вокруг ахнул – ожившая картина… Затем с нами возле портрета сфотографировали Олю. Я потребовала, чтобы