вглубь поселка.
Вопреки ожиданиям Карлсона, Петр Игнатьевич Ванников не сообщил ничего существенного – во всяком случае, на первый взгляд. Его показания смахивали скорее на эмоциональные впечатления поэта, нежели на сухое изложение фактов устами опытного прокурорского работника. Главная мысль в рассказе бывшего следователя заключалась в том, что Елена Хрипунова, о смерти которой он только что узнал от старухи с мундштуком, была чуть ли не образцом женской святости. Впрочем, Ванников подтвердил, что к Хрипуновым действительно подъезжала черная «Волга» – 3110. Пенсионер как раз выходил подышать воздухом, когда машина проехала мимо его участка.
– Да, кстати, – с какой-то загадочностью заговорил вдруг Ванников. – Сейчас я пишу мемуары…
Он запнулся и Басов вставил иронично:
– Вот как? Достойное занятие.
– Верно, – Петр Игнатьевич, казалось, не обратил никакого внимания на иронию подполковника. – Я хотел сказать, что мемуары эти повествуют как раз о тех событиях 1991 года, и вы, между прочим, там упоминаетесь. Но я не за этим вам говорю о мемуарах. Там фигурируют весьма высокопоставленные деятели той поры, замешанные в чудовищной ситуации с убийствами девушек…
– Да-да, я помню, – нетерпеливо перебил пенсионера Басов. – Секретный оборонный институт в Подмосковье, военные тузы, развлекавшиеся с девицами… Потом, кажется, директор института застрелился?
– Да, верно. Фамилия этого академика была Ардашкин. Только что вы разговаривали с его вдовой.
Последняя фраза прозвучала весьма эффектно, однако Карлсон был не из тех, кого можно легко шокировать какими бы то ни было невероятными совпадениями.
– И что дальше? – спросил он Ванникова.
– А вот что, – упорно продолжал пенсионер. – Дело в том, что написать мемуары о том секретном расследовании мне заказал не кто иной, как потерпевший Марат Петрович Хрипунов… Которого увезли на «скорой».
– Теперь уже можно сказать – покойный Хрипунов, – поправил его Басов. – Он умер в «Склифе» примерно час назад.
Подполковник остановился, внимательно вгляделся в своего собеседника. Мемуары, вдова академика, Хрипунов – звенья одной цепи? Гм, похоже, в словах бывшего «важняка» есть что-то еще, помимо старческого бреда…
– Он умер под капельницей, буквально на наших глазах, – зачем-то добавил Малыш, и сам почувствовал, как нелепо прозвучала эта фраза в сыром осеннем воздухе.
Взгляд Ванникова заметался от Карлсона к Малышу, пенсионер был явно потрясен этим известием.
– Хрипунов мертв? – на лице Петра Игнатьевича отобразился мистический ужас, казалось, он вот-вот осенит себя крестным знамением. – Н-да… Вы знаете, если так, то я не удивлюсь, если через какое-то время будет обнаружен и мой бренный труп.
И натянуто, с горечью улыбнулся.
– Ну разумеется, – кивнул Басов. – К тому времени, как будет обнаружен ваш бренный труп, вы действительно утратите способность чему-либо удивляться.
Петр