со стороны вышестоящих чинов, вынужден покрывать скупку господином Безлепкиным краденого имущества. Почему? Да очень просто. Ну, раскрутят они это дело с кражей иконы у перекупщика зелени, и что дальше? Образ придется изымать из бутовской церкви, возвращать его внуку энкавэдэшника, разорителя храмов… А что будет Андрею Степановичу? Ну, может, штраф засобачат за нарушение правил торговли антиквариатом. Но посадить-то все равно не посадят. Выкрутится. Другое дело, что наслаждаться жизнью, собственной безнаказанностью Басов Безлепкину не позволит.
И подполковник решительно снял телефонную трубку, набрал номер.
– Андрей Степанович? Это Басов говорит из Московского уголовного розыска.
На другом конце провода судорожно глотнули.
– Как вы себя чувствуете, Андрей Степанович? – вкрадчиво поинтересовался Карлсон. – Говорите, нормально? Ну и слава Богу. А то мне показалось, что я вас несколько расстроил.
– Так вот, – заговорил Басов официальным тоном, – в ходе проведенных оперативно-следственных мероприятий установлено, что икона Илии Пророка, которую вы изволили взять на комиссию и затем успешно продали, является краденой. Да-да, мы знаем всех действующих лиц, они уже дают показания. И я, видите ли, решил позвонить вам, а не вызывать на допрос повесткой. Оцените снисхождение, которое я сделал вам, как старому знакомому. Когда прийти? А вот мы сейчас и прикинем. Сегодня у нас девятое, время уже позднее, пожалуй, не стоит. А завтра, сами понимаете, День милиции. Не хочется омрачать праздник общением с вами, гражданин Безлепкин, вы уж не обессудьте. Так… Потом суббота-воскресенье… Значит, в понедельник, часиков в пять вечера. Годится? Ну и славно.
Карлсон удовлетворенно дал отбой. Четыре дня маеты и бессонницы господину антиквару обеспечены.
Басов, разумеется, не мог знать, что своим звонком Андрею Степановичу Безлепкину подписывает себе смертный приговор. И дело оставалось, как говорится, за малым – привести его в исполнение.
Глава сороковая
Безлепкин осторожно, будто бомбу, положил телефонную трубку на рычажки и мутным взором окинул помещение своего магазина. В торговом зале царила деловитая суета: еще утром Андрей Степанович объявил сотрудникам, что «Антиквариат» закрывается на внеплановый учет.
Безлепкин, почему-то озираясь, прошел в свой кабинет и набрал номер сотового телефона Бургаса. Андрей Степанович знал, что в этот час его криминальный покровитель ужинает с девочками в клубе «Монреаль», и потому звонить ему в офис бесполезно.
– Николай Павлович, простите за беспокойство, но дело серьезное, – почти шепотом начал Безлепкин.
Из трубки доносилась приглушенная мелодия шлягера и женский смех. Как ни странно, Бургас сразу узнал собеседника и ободряюще ответил:
– Выкладывайте, Андрей Степанович, не стесняйтесь. Но и про слухачей не забывайте, мало ли что…
– Я согласен, – выдохнул антиквар. – Пришлите кого-нибудь за деньгами.
Бургас без лишних пояснений