тридцать рублей за доллар, Валентин Николаевич, – прищурился Пряслов. – Согласны?
– Идет.
Впоследствии Мокеев жестоко укорял себя за то, что настоял на продолжении игры, и только из-за этого они не ушли из бара вместе с Ябой. Но, в конце-то концов, Валентин Николаевич – не ясновидящий…
К финнам, покачиваясь, подошел изможденный запоем, расхристанный мужик. Он немного помолчал и выговорил осипшим голосом:
– Ребят, оставьте пивка. А?
Финны непонимающе смотрели на пьянчужку. Резво приблизился вышибала, железной рукой схватил шаромыжника за шкирку и поволок его к выходу.
Когда пятьдесят долларов плавно перекочевали в бумажник директора зоопарка, когда Мокеев накорябал расписку, что должен Пряслову еще три с половиной тысячи рублей, трое игроков засобирались по домам. Аспирант с сожалением смотрел на опустевшую бутылку. Ну что такое литр на четверых, ё-моё?
Рябинин проиграл совсем немного, и потому имел не столь бледный вид, как экс-атташе.
– Может, еще закажем бутылочку? – с надеждой оглядел он партнеров.
Но Пряслов заторопился:
– Извините, господа, я побегу. А вы как хотите.
– Ну и мы двинемся…
Они вышли из бара и директор зоопарка тут же скрылся в темной, шелестящей листвой аллее.
– И впрямь полнолуние, – пробормотал Валентин Николаевич, задрав голову.
В черном небе, посреди разливающейся лужи молочного света, стояла луна – круглая и золотая, как церковный дискос.
Тоскливый, многоголосый вой прорезал тишину ночи.
– Что это? – испуганно дернулся аспирант.
– А волки воют, – буднично отозвался бывший атташе и зевнул, клацнув челюстями. – На луну воют, как им и положено. Тут же зоопарк в двух шагах.
– Прямо мороз по коже, бр-р… – поежился Рябинин и в самом деле застегнул верхнюю пуговицу своей ветровки. – Прощайте, господин Мокеев.
Они разошлись в противоположные стороны, но не прошло и пяти минут, как снова столкнулись нос к носу у входа в бар.
– Что это вы, мсье атташе? – весело глянул на Мокеева аспирант.
Валентин Николаевич смутился: он «заныкал» тысчонку и теперь вернулся к бару, чтобы тяпнуть грамм двести в одиночестве. Как выяснилось, аналогичная мысль пришла в голову и молодому Рябинину.
– Черт с вами, я угощаю, – махнул рукой аспирант. – Вы ж на мели… Пойдемте, махнем по стопочке.
– Только по одной!
– Ну естессно, – усмехнулся Рябинин.
Ограничиваться ста граммами аспирант, вне всякого сомнения, не собирался.
– Сюда! – послышался срывающийся крик из глубины аллеи. – Скорее сюда! Рябинин, Мокеев!
Они замерли, инстинктивно сомкнувшись плечами.
– Сюда! – надсаживался голос Пряслова. – Да где ж вы, дьявол бы вас побрал!
Когда Валентин Николаевич и аспирант подбежали к плотно сбитой фигуре директора зоопарка, темнеющей среди деревьев, тот яростно рвал листья клена