не была, что, в общем-то, вполне объяснимо: привлекательностью, в общепринятом смысле этого слова, жертвы уж точно не отличались.
Стали было искать убийцу среди мужиков, от которых ушли сорокалетние жены, да толку из этого вышло мало. То есть просто никакого толку.
А что убийца форменный псих, так это было совершенно очевидно. Каждый раз на месте душегубства он оставлял улику. И какую улику! Прямо триллер, да и только: веселенькую картонную детскую маску. То волчонок, то поросенок…
В народе, да и в следственных органах маньяка уже окрестили «Зайчонком» – это была маска, оставленная на месте самого первого убийства. Убийства, совершенного в клетке с больной антилопой.
Глава четвертая
– Ну ешь, клювастый!
Крохотная девчушка в модном комбинезончике сердито просовывала рыбку-леденец в ячейку сетки-рабицы. Разомлевший от жары большой серый пеликан меланхолично взирал на девочку, не проявляя ни малейшего интереса к столь несъедобному угощению.
– Ну ешь!
Стоявшая рядом юная мама (а кто ж еще, если не мама?) погладила кроху по русой головке:
– Видишь, птичка сытая, ее здесь хорошо кормят.
– Я хочу туда, он из руки у меня возьмет! – канючила пятилетняя отроковица.
За спиной кто-то звучно рыгнул. Женщина брезгливо и слегка испуганно обернулась.
В двух шагах от нее покачивался раздатчик корма, небритый дядька совершенно неопределенного возраста, в замызганном дерматиновом фартуке и стоптанных шлепанцах. Никакого корма, впрочем, в руках долговязого птичника не усматривалось.
– Ишь ты какая! – улыбнулся девочке бывший человек. – Да он тебя целиком заглотит. Знаешь, какой у него мешок под клювом?
Оценив добродушнейшую физиономию начальника пернатых, женщина успокоилась.
– Гражданочка, – не меняя выражения лица, молвил птичий кормилец нараспев, – вы что же, не видите объявления?
И он начал методично тыкать пальцем в табличку:
– Здесь же ясно написано: «Уважаемые посетители! Кормить животных строго запрещается!» А?
– Так он же не стал, – автоматически начала оправдываться гражданочка.
– За это, между прочим, штраф полагается, – многозначительно продолжал гнуть свое долговязый.
Женщина беспомощно оглянулась по сторонам. В этот солнечный воскресный день в зоопарке было полно праздношатающейся публики. Благодушествующие родители покупали своим чадам разноцветные шары, толпы созерцателей сгрудились возле клетки со львами и на бережку пруда, где холмистым островком возвышался исполинский бегемот… Лишь здесь, на аллее с водоплавающей и ластоногой птицей, было совсем безлюдно. Правда, шагах в полусотне юная мама узрела троицу молодых парней, явно направлявшихся в ее сторону, однако женщина почему-то решила, что на их заступничество рассчитывать не приходится.
Она вдохнула чудовищный запах перегара, исторгаемый птичником,