было таким сильным, что я не помню, как ступил на землю Израиля. Я не распластывался на земле, не целовал ее. Просто постоял несколько секунд на месте, чтобы почувствовать эту землю под ногами. Я сказал себе: «Ну вот. Теперь ты дома». И пошел. Я дошел до паспортного контроля и предъявил полицейскому советскую выездную визу. «Что это такое?» – в изумлении спросил полицейский. Я объяснил ему на иврите, что я новоприбывший, что это мои документы на выезд из Советского Союза. В ответ я услышал: «Давай, проходи!» Через две минуты я уже был за пределами зала прилетов аэропорта Бен-Гурион. Таким я встретил Израиль: с шумом, гамом, криками таксистов, сандалиями, шортами, крепкими острыми запахами. Я попытался выяснить, где Министерство абсорбции, но никто не знал. Тогда я вернулся в аэропорт и начал спрашивать там. Никто не понимал, о чем я говорю. И снова я прошел мимо уже знакомого пограничника и вышел на улицу. В конце концов один из служащих показал мне, куда идти. Я подошел к невысокому зданию. У входа стояли люди и ждали родственников, которые находились внутри. Я попытался пробраться через них, постучал в дверь, через несколько минут кто-то высунул голову и спросил: «В чем дело?» Я ответил, что я новоприбывший и час назад прилетел из Вены. «Мы уже час тебя ищем», – почти с укором сказал человек. Оказалось, что я всех поднял на ноги. Из Вены сообщили, что я сел в самолет, а среди прилетевших новоприбывших меня не было. Я должен был стоять в сторонке, как все остальные новоприбывшие, которые не знали, куда идти, и ждать представителя Министерства абсорбции. Но поскольку у меня не было проблем с ивритом, то я вышел вместе с обычными пассажирами. В конце концов пропажа нашлась, дальше начался процесс регистрации и абсорбции. На ночь меня поселили в маленькой гостинице возле аэропорта и сказали, что утром отправят в ульпан в кибуц Ревивим.
Утром меня посадили в такси и отправили в Ревивим. Мы ехали туда мимо городов и поселков. Таксист набрал попутных пассажиров и развозил их, делая очередной крюк. Меня это только радовало, так как давало возможность увидеть разные места, встретить новых людей и поговорить с ними. Когда мы прибыли в Ревивим, то мне сказали, что решено отправить меня в ульпан в Кармиэль. Той же дорогой мы вернулись в аэропорт в Лод, и там мне сказали, что утром меня отвезут на место. Я решил поехать в Тель-Авив. Один из сотрудников как раз ехал туда и подвез меня. Сначала я пошел к морю. Я стоял, вдыхал морской воздух и пытался осознать, что я в Израиле. Мне захотелось поесть, и я зашел в кафе. Сидевшая у входа девушка встала, вежливо проводила меня и посадила за один из столиков. Меня удивило то, что она села рядом со мной. Я попросил меню, она попыталась мне что-то объяснить. Через несколько минут я понял, что это место не совсем для еды. Я извинился и вышел. В Советском Союзе я слышал и читал о проституции на Западе, но совершенно не ожидал столкнуться с этим в Израиле, да еще и так вульгарно. Я понял, что кафе с девушками на входе вовсе не предназначены для еды. В конце концов я нашел какой-то киоск и перекусил.
Мне