будто пробуждаясь после сна, и, откашлявшись, протянул руку к бутылке. Разлив коньяк, он решительно оторвал от стола свою наполненную всклень рюмку:
– Давай помянем всех, что ли…
– Нет, товарищ генерал! Вот вернусь с задания – тогда… Тогда уж всех сразу…
Генерал хмуро кивнул в ответ, покачал головой и, опрокинув в рот рюмку, резко и отрывисто произнес:
– В общем, так… Приказываю: американца взять живым, и только живым! Не считаясь с потерями… И вот еще что: лишних вопросов ему не задавать!..
– Разрешите приступить к выполнению задания? – вытянулся майор по стойке «смирно».
– Приступай! Сценарий операции в оперативном отделе. Толку от него, скорее всего, будет немного, но там старались… И еще… Поаккуратней там с этим Савеловым, а то, понимаешь, потом не отмоешься… Но главное – на пакистанскую сторону и щепки не должно перелететь! Сам знаешь – Женевские переговоры… Там, если что случится, такое раздуют, что головы на всех уровнях полетят.
– Я не бог. Но то, что от нас зависит, сделаем, товарищ генерал!..
– Не бог!.. – усмехнулся генерал. – Ты бог, Сармат! Бог войны! Иди, иди и не забывай, о чем мы тут с тобой говорили!..
– Есть! – выдохнул Сарматов и, повернувшись через левое плечо, почти армейским шагом покинул кабинет.
ВОСТОЧНЫЙ АФГАНИСТАН,
7 мая 1988 года
Барражирующий над угрюмыми хребтами вертолет кажется крошечной точкой, комариком в беспредельном, полыхающем кровавыми закатными сполохами азиатском небе. Затянутые туманом ущелья, снежные вершины и горные разломы уходят под брюхо вертушки, а им на смену выплывают бирюзовые квадраты посевов, со всех сторон обступающие низкие глинобитные кишлаки, светлые полоски арыков и красные полотнища цветущего мака.
Круглолицый синеглазый летчик, окинув взором нескончаемые поля мака, крикнул второму пилоту:
– А мака-то, мака сколько!.. Видать, на опиум сеют!
– Азия!.. Гиблый край! – крикнул тот в ответ. – Отсюда «дурь» по всему миру расходится.
– А ты ее пробовал?
– Как-то с ребятами в училище, ради интереса, приходилось.
– И как она?
– Наутро голова тяжелая, хуже, чем с бодуна…
Синеглазый пилот засмеялся – улыбка сделала его лицо совсем юным – и запел во все горло:
– …Ну, а у нас на родине, в Рязани, вишневый сад расцвел, как белый дым…
Увидев появившегося в проеме двери в камуфляжной форме, с парашютной укладкой – рюкзаком за плечами Сарматова, синеглазый пилот перестал петь и, перехватив его взгляд, показал на часы и крикнул:
– Порядок, пехота, идем по графику!
Сарматов наклонился к самому его уху и спросил:
– Капитан, что делают летуны, когда вертушка в ступор входит?
– Отрывают себе яйца, – отшутился пилот.
– Зачем?
– Больше не пригодятся! – смеясь, ответил синеглазый.
Сарматов властно притянул к себе его голову и крикнул:
– Чтобы они при тебе остались, капитан,