Её дочь, шестнадцатилетняя красавица со смуглой кожей, с такими же, как у её матери, длинными локонами тёмно-русых волос, и с оливково-зелёными глазами, также оставила о себе приятные воспоминания. На её счастье, я был аферистом – любовником, но никоим образом не извращенцем, преследующим юных невинных девушек. По столь уважительной причине мне пришлось всего лишь довольствоваться незначительным общением с этим милым кротким созданием.
Воспользовавшись лифтом и поднявшись на седьмой этаж, я решительно нажал кнопку дверного звонка.
– Пашенька, здравствуй! Прости, что пришлось тебя побеспокоить, – залебезила Лихачёва.
Татьяна была в ажурном платье, с узкими бретельками на оголённых плечах, искусно связанным крючком из светло-голубой пряжи мерсеризованного хлопка. По её бледному лицу скользнула мимолётная улыбка. Неприятно признавать, но она была не совсем здоровой женщиной, выглядела гораздо хуже, чем я мог предположить. Толи изнуряющая работа на производстве, толи следствие неизлечимой болезни, довели её до такого жалкого состояния. Переступив порог коммунальной квартиры, я сразу уловил отвратительный трупный запах. Или как выразилась Татьяна, разговаривая со мной по сотовому телефону: в их общей прихожей витал запах смерти.
– Здравствуй, лапушка! Здравствуй милая… – добродушно ответил я, скрывая косвенные подозрения о наличие трупа, и моё негативное мнение о её внешности. – А ты всё хорошеешь, подруга…
Я постарался скрыть своё упадническое настроение. В глубине души надеялся, что она, столь примитивным образом решила заманить меня к себе в гости, а все разговоры об Иване Никаноровиче всего лишь прелюдия к её тайному замыслу вспомнить былое и как можно скорее затащить меня в собственную кровать. Реальная действительность в виде тошнотворного запаха мгновенно подействовала на меня самым отрезвляющим образом. Я невольно обуздал свои иллюзии об её возродившихся пламенных чувствах и мгновенно спустился с небес на землю. Я абсолютно не интересовал её в роли пылкого любовника. Она никогда бы не набрала номер моего сотового телефона, если бы не поверила, что я действительно являюсь работником следственного отдела.
– Ах, брось, Пашенька, – поспешно поправляя причёску, проговорила она в ответ на мой лестный комплимент. – Вся в делах, вся в заботах. То одно, то другое. В парикмахерскую зайти некогда…
Приглядевшись к ней более пристально, я непроизвольно обратил внимание на тот факт, что вдобавок к физическому недомоганию, она ещё и заметно постарела.
– Наши годы нас не украшают! – словно прочитав мои мысли, печально подметила Лихачёва. – Но не стоит огорчаться. Нужно уметь радоваться тому, что имеем.
Она произнесла эти слова с откровенным оптимизмом, вопреки своим болезням и невзгодам.
– Во всяком случае, судя по тебе, этого не скажешь, –