в кабину, добросовестно нагретую солнышком.
Ещё издали мы заметили целую толпу народа на шоссе. А, подъехав ближе и разглядев, что это за толпа и чем она занимается, в наших желудках заурчало. Вдоль левой стороны дороги сплошняком стояли длинные ряды стеллажей, а на них лежали, отсвечивая тёмным золотом и бронзой целые охапки копчёной рыбы. Да какой! Здесь были и муксун, и нельма, и пресловутая стерлядь, так раскритикованная Костей. Была тут и рыба попроще, вроде леща, но на неё мы даже и не глядели.
– Да простит нас шеф! – сплюнул я на землю слюну, чтобы не подавиться ею, и направился к торговцам ароматным товаром.
А вечером, когда мы остановились перекусить, я не удержался и позвонил шефу. На его дежурный вопрос о том, где мы и чем занимаемся, я, с нарочитой небрежностью, ответил:
– Да едем помаленьку, а сейчас ужинаем муксуном, стерлядью и нельмой.
В трубке послышался булькающий звук, и я понял, что это шеф, услышав такие волшебные слова, сглотнул слюну, представив, как наши зубы вырывают из ароматных тушек элитной рыбы смачные куски!
И вот она, конечная цель нашего путешествия – Ханты-Мансийск! Я радостно нажимаю кнопки телефона и сообщаю шефу, что мы на месте, но в ответ слышу:
– Так, молодцы. Теперь вам нужно добраться до Югорска. Вы разведайте дорогу, там где-то километров сто пятьдесят.
Дорогу мы разузнали быстро, но появились некоторые шероховатости. Во-первых, до Югорска было не сто пятьдесят километров, а все четыреста, а, во-вторых, дорога эта ещё только строилась, хоть ночью её и открывали для проезда.
Чтобы скоротать время, мы решили побродить по городу и посмотреть на его достопримечательности. Да, тут было на что смотреть! Вероятно, именно так выглядят европейские города: красиво, чисто, как на рождественской открытке! Мне постоянно хотелось снять свои запылённые кроссовки, дабы не испачкать гранитные мозаики пешеходных улочек. Здесь не было мусора, здесь не было грязи, здесь не было даже… бичей! Я был полон восхищения и зависти к местному населению. А бедный Константин, начисто позабывший свою милую Вычегду, только хватал широко распахнутым ртом тёплый, сухой воздух и время от времени причитал с подвыванием:
– Я хочу здесь жить! Ах, как я хочу здесь жить!! Я только здесь хочу жить!!!
Вначале мне его причитанья были любопытны, но очень быстро он меня достал:
– Ну чего ныть-то, хочешь, так живи!
– Но как сюда попасть?!
В ответ я лишь развёл руки в стороны.
А вот Толику Ханты-Мансийск был явно по барабану. Он постоянно поглядывал на часы и молчаливо покачивал головой. Я вполне понимал эти намёки, ведь машину мы оставили на окраине города, а Толик без неё больше получаса выдержать не может.
– Ладно, Толян, ты иди к машине, а мы тут с Костиком ещё побродим. Нужно кой-чего подкупить, да может и часики где отремонтирую.
И мы побродили по чудному городу с часок. Но день был в разгаре, жара давила и выжимала из тел остатки