белков,
рвущихся из орбит в светлое будущее.
Он как пришелец из этого будущего
знал его наизусть до мельчайших деталей.
И оно наступило с точностью до наоборот,
чуть позже, чем должен был наступить
во взятой отдельно стране коммунизм,
но много раньше, чем ожидалось,
и приказало:
«Вперёд назад».
«Я?» —
спросил растерянно он.
«Ты, ты» —
сказало оно.
И он устремился
назад вперёд
и вперёд назад.
Библия, которую он не читал,
как до того не читал «Капитал»,
стала настольной книгой и прижимает бумаги.
Он отпустил бороду,
седина её даже красит.
Классики марксизма-ленинизма
висят теперь в красном углу,
где пахнет лампадным маслом,
а над его головой в кабинете
единый в трёх лицах из строгой дубовой рамы
напоминает входящим о бренности жизни
и верности мать её диалектики.
Он стал действительным членом
академии нравственной безопасности,
читает лекции, пишет книги
и сладострастно ставит ставших своими
продажных девок империализма,
имена которых даются ему с трудом,
раком на службу великому делу
возрождения славы и мощи когда-то великой империи,
навещает мощи в центре её столицы
и окрестных монастырях,
счастлив, как прежде,
и говорит, опрокинув стаканчик,
поднимая палец и воздымая очи:
«Он всё видит, всё знает, всё по его воле,
иначе как бы так выходило,
что люди хотят как лучше, а получается как всегда?»,
держит глубокомысленно паузу и заключает:
«Его учение верно,
потому что оно вечно»,
хрустит огурцом и наливает по новой.
«Ну ты и фрукт» —
говорю восхищённо.
Он отвечает:
«Неверно ты понимаешь момент.
Дьявол искушает душу твою.
Но ты пей, не тушуйся,
может, поймёшь, что фрукт это ты,
созреешь и опадёшь,
мягкой тебе посадки,
а мы, вечные овощи,
вечны».
«смерть…»
смерть
сказал дон хуан
всегда у тебя за левым плечом
советуйся с ней как жить
ну ты даёшь дядя ваня
выдумал тоже советоваться со смертью
рассмеялся я
и на всякий случай оглянулся
старухи с косой там не было
но чем чёрт не шутит
трижды сплюнул через левое плечо
когда я пришёл в себя
дон хуан сидел рядом и набивал косячок
что случилось
спросил я его
ничего
улыбнулся он
ты просто попытался войти в закрытую дверь
и она раскололась
я и подумать не мог
что ты такой твердолобый
«Этот камень даже в жару…»
Этот