Всевышним каюсь, каюсь
Не с Вами я была тогда.
Девушка пела редчайшим контральто, от природы поставленным голосом. Большеглазый любитель Пушкина зачарованно смотрел на неё. Долговязый, весноватый парень перестал сосать соску-пиво.
Я б не смущала ум ваш пылкий
Сомненьем в верности моей,
Не допустила б ни ухмылки
И ни язвительных судей.
Зорин очнулся: в холодном, полупустом вагоне электрички – невесть откуда взявшийся подарок судьбы. Он подошёл к молодым. Представившись, начал с места в карьер: не мог упустить этот голос. Наташа к вниманию со стороны была, видимо, привычна, но даже её смутило слово – «импресарио». Её оливковые глаза смущенно укрылись за тёмными ресницами: живого импресарио она видела впервые. «Никакой косметики» – отметил про себя Зорин, невольно залюбовавшись красотой девушки. Насчёт импресарио он естественно слукавил: хотел произвести впечатление, употребив это старомодное словечко, которое было, как ему казалось, более уместно, если принять во внимание возрастные планки – его и этих птенцов.
Компания направлялась на концерт бардовской песни в качестве зрителей. Но гитару с собой взяли не случайно: новомодные тусовки часто возникали стихийно.
«Не упустить бы находку» – подумал Зорин и сказал, обращаясь к девушке:
– Вам, принцесса, нужны другие сцены, электрички – не для вас.
Он коснулся тонких Наташиных плеч, за что получил полыхнувший огнем ревнивый взгляд Жени. «Мое, не трогать!» – говорил этот взгляд. «Ого, – удивился Зорин, – милый мальчик, я слишком стар для твоей принцессы, чтобы получать такие взгляды». Но свою визитную карточку подал Наташе с условием, чтобы она непременно позвонила.
Зорин не смог бы и предположить, какой переполох он вызвал среди молодых меломанов. Во-первых, тем, что он – «импресарио»: это слово в их представлении связывалось с лучшим театром мира – «Ля Скала». Во-вторых, он такой старый, – пора уже белые тапочки надевать, а такими влюблёнными глазами тащился на Наташку! Можно подумать, что всю жизнь евнухом прожил, а сейчас вдруг очнулся, увидев прикольную девчонку. Это послужило причиной смешливости среди девчонок. Петров уверенно заявил:
– Про импресария он, точно, гонит, а то зачем бы ему в электричках раскатывать? Импресарии на Мерсах гоняют!
На что Надежда отпарировала:
– Опять ты, Петров, за своё! Одна дурь у тебя в голове. Он, может, таким образом выискивает таланты! Или ещё что-нибудь…
– Вот именно: ещё что-нибудь! Зачем за плечи лапать?!
Наташа округлила глаза на Женю:
– Женичка! Что ты говоришь! Ну, что ты говоришь! «Лапать» … Ну, я не знаю… я тебя не узнаю.
– Да, да – лапать! Думаешь, я не видел, как он подмигнул тебе?
– Хрыч старый! – хохотнул Петров.
– Знаешь ты кто? Ревнивец! Глупо с твоей стороны! Он, может, просто, по-отечески. – Наташа недовольно надула губы.
– Ха!