Боренька. Одна судьба, две семьи, две трагедии (основано на реальных событиях)
ещё хуже: женщина стала замечать, как сильно она сдала здоровьем, похудела на десяток килограмм, на лице морщины стали более глубокими, а глаза печальными. Она понимала, что Боря всё равно останется один, рано или поздно. Она понимала, что наступит момент, и её не станет, и никто не сможет помочь Боре в тяжёлую минуту. Рано, или поздно…
*** *** ***
– Я надеюсь, вы понимаете, зачем я вас вызвал?
– Если честно, товарищ подполковник… – капитан стоял, потупив взгляд куда-то в сторону и вниз, но этот взгляд был словно волчий оскал, который всматривался во все уголки кабинета.
– Всё ты прекрасно понимаешь, козёл старый – откликнулся Егор Дмитриевич с другого угла кабинета.
Два взгляда за спиной буровили спину Игоря Ивановича. Это были замминистра, генерал Солнцев, и, конечно, Вадим. В схематическом варианте кабинета был образован психологический равносторонний треугольник, где в основании находились судьи, а на пике, за столом, непосредственный начальник. Эдакий психологический триллер. Кроме всего прочего, окна были закрыты плотными жалюзи, хоть за окном было абсолютно темно, а ключ от кабинета лежал перед Виктором Петровичем на большом столе.
– Даже если я в чём-то виноват, это ничего не доказывает, – оправдывался Иванов.
– Оправдания для тебя нет, – тихо, но твёрдо произнёс Вадим.
– Что, пытать будете? Несолидно как-то…
– Молчать! – крикнул подполковник, и соскочил со своего рабочего места, и «треугольник» распался. Словно лев, Виктор Петрович оказался прямо напротив Иванова, что можно было уловить неровное дыхание обоих. – Послушай меня, Игорь. Если хочешь по-хорошему…
– Я так думаю, – перебил капитан, – что по-хорошему всё равно не выйдет.
– Вадим, – произнёс отец, и, направив на него взгляд, махнул головой.
Буквально через секунду Иванов почти упал на правый бок от боли, полученный ударом жезла ДПС прямо позади колена, и его глаза прямо перед собой увидели совершенно чистые и лакированные туфли подполковника. И вслед за этим тут же почувствовал острую боль на спине. Это был настоящий казацкий кнут. Кнут Дмитрия Солнцева, запорожского казака, отца есаула. Кнут прямо по позвоночнику промчался, и парадный китель капитана треснул пополам, впрочем, как и рубашка. Теперь на спине красовалась длинная вертикальная полоса. Тело Игоря Ивановича упало ниц, и от него исходил истошный писк. Странно, но именно писк, это можно было сравнить с кошачьим воплем.
– Какие тебе нужны доказательства? – спросил над ухом Егор Дмитриевич.
– Наверное, он хочет нам написать что-то? – спросил Вадим у отца.
– Конечно, – подтвердил Виктор Петрович, и поднял ноющее тело на рядом стоящий стул.
– Иваныч, посмотри, твои погоны теперь на полу, – обратился Вадим с указанием места происшествия, – я думаю, это нужно запротоколировать. Егор Дмитриевич, поможете содействию?
– Конечно, Вадим.
Генерал