глядела на лампочку. Я усмехнулся:
– Микротрещины попадаются, не так уж часто. В среднем за смену две-три. Иногда вовсе не бывает.
– Кто их заделывает?
– Ремонтная бригада. Путевые листы обрабатывают в статистическом отделе, фиксируют, не увеличилось ли количество микротрещин на участке.
– А если увеличилось?
– Тогда полностью меняют полотно на отрезке, а не латают трещины. И быстрее и выгоднее по бюджету.
– Это же сколько времени уходит на то, чтоб собрать, обработать и передать листы ремонтникам? Пока они там статистику рассчитывают, крушение может произойти.
– Сами микротрещины не представляют опасности. Макротрещины тоже. Они сигнал, что происходит эрозия полотна. Если не обратить внимание, то через год-другой произойдёт разрыв. Да и то не обязательно. Запас прочности монорельсы о-го-го какой. Не дураки проектировали.
Алтынай снова сосредоточилась на лампочке. Я усиленно изобретал тему для разговора.
Ничего, кроме аниматины из детства не приходило на память.
Но не хотел пугать Алтынай признанием, что влюбился в её версию, смастерённую Шай-Таем. Я не малолетка, прекрасно знаю, что излишняя напористость отпугнёт девушку. Нужно соблюдать дистанцию.
– Кстати, у нас, обходчиков, вырабатывается одна особенность, – сказал я. – Чувство расстояния. Могу, не глядя на счётчик, сказать сколько мы прошли.
– И сколько? – Алтынай загородила собой дыролов, чтоб я не подглядывал.
Я надменно хохотнул:
– Три километра, сорок четыре метра. Сорок пять, сорок шесть…
– Офигеть! – Алтынай удостоверилась, что именно эти цифры отображает счётчик. – Я тоже так смогу? Ненужное в жизни умение.
Я засмеялся громче и показал на Г-образный рукав:
– Уже можешь. Эти выемки стоят каждые сто метров. Между ними висят пронумерованные указатели. Весь путь делится на пятидесятиметровые сегменты. Даже напрягаться не надо, чтоб считать.
– Ловко. А я поверила, что у тебя внутренний дальномер вырос.
Алтынай громко засмеялась и тут же притихла, нервно оглядевшись:
– Бли-и-и-н, я представила, как одной здесь ходить. Страшно.
Хотел обнять её и сказать: «Ничего не бойся, пока я рядом». Но лишь успокоил:
– Тут страшно скучно, вот и всё. От скуки есть спецсредство – музыка.
Алтынай немного подумала:
– Не понимаю, если я буду идти одна, ещё и в наушниках, то как узнаю о приближении поезда?
– О, поверь мне, узнаешь.
3
До пересечения 234-ой и 55-ой линий мы дошли позже обычного. Лебедев сидел на монорельсе и, закрыв глаза, слушал музыку.
– Что так долго? – спросил он недовольно.
Поднялся, оглядел Алтынай и одобрительно сунул ей ладонь:
– Лебедев.
– Алтынай. А почему по фамилии?
Лебедев недовольно засопел. Считал, что и так ясно почему. Солидно же.
Лебедев выслушал мой рассказ,