деланно хлопнул себя по лбу:
– Совсем забыл про сегодняшнюю!
Вынул из середины папки карточку: девушка в белом платье, с небольшим рюкзачком в руках заходила в вагон. Оптические установки слежения производили аниматины низкого качества: рванная закольцовка, неестественно быстрые движения частей и смазанные детали, особенно на небольших карточках. Но этого оказалось достаточно, чтоб узнал девочку в платьице белом.
Я сел – упал – обратно на стул.
6
Я говорил быстро, с множеством подробностей. Ведь в расследовании преступлений важны детали, не так ли? Поэтому рассказывал всё, что мог вспомнить.
– Не части, сынок, – попросил пожилой милиционер. – Старайся быть кратким. Итак, говоришь, пытался шевелить пальцем?
– Ну, я не из неуважения к Судитрону, просто само получилось…
Фрунзик впервые мне посочувствовал:
– Да уж, стать отказником по чужой вине. Теперь у тебя, пацан, и надежды нет найти её. Пропала девчонка.
Я поник. Пожилой милиционер перечитал листы блокнота и сделал уточнение:
– Ты, сынок, не дрейфь. Разместить объяву в Информбюро, хорошая идея. Кроме своего индекса укажи и наш, участковый. Милицейское объявление Модератор обязан бесплатно разместить.
– Спасибо. Вы не могли бы сказать имя пропавшей?
Фрунзик нахмурился:
– В списке пассажиров нет никого, кто походил бы под её описание. Ни имени, ни лица, ни номера.
– Но так не бывает.
Впервые пожилой проявил раздражение:
– Сынок, я в ментовке уже двадцать лет работаю. Бывает всё.
Я не сдавался:
– Значит эта девочка вовсе не та, что была со мной на Почтенном Ожидании.
Фрунзик будто поменялся с пожилым отношением ко мне. Сказал покровительственно:
– Пойми, Лех, мы должны проверить все зацепки. А та это девочка или не та – по хер. Нам важно установить, был ли факт пропажи ещё одного пассажира, то есть этой девочки, или она недокументированный дефект оптической установки слежения?
Пожилой милиционер решительно подвёл итог:
– Беги в Информбюро. Капитан сейчас напишет справку твоему начальнику, чтоб освободил до конца дня.
Пока Фрунзик писал, пожилой милиционер по-доброму спросил, убрав из голоса интонацию безразличия:
– Я, сынок, детективы пишу, хобби такое. В 1883 году издали роман «Клуб экспресс-убийств». Пишу под псевдонимом Юра Борос, слыхал?
Я неопределённо пожал плечами. Не хотел обидеть милиционера.
Тот продолжал:
– Хотел спросить вас, железнодорожников… Сейчас работаю над романом «Знак Звезды». Там есть момент, когда обходчики, как ты Лех, нарушают правила и висят на скобах во время прохождения состава. Вот скажи мне, если правилами запрещено, то зачем эти поручни в стенах существуют?
– Для экстренных случаев, когда что-то помешало обслуживающему персоналу путей добраться до Г-образного рукава.
– Ага, то есть вы, обходчики, намеренно висите, но всегда