парализовало бы от ужаса то, что еще до столкновения с зазубренными кирпичами, он почувствовал всю гамму ощущений от перелома позвоночника.
Боль! Нормальный человек не смог бы, пребывая в воздухе, прокрутить в голове вариант, при котором он совершит некие движения, и тем самым слегка изменит траекторию и угол удара. И повторно ощутит все полагающиеся мучения.
Боль! Нормальный человек не сохранил бы рассудок, раз за разом переживая страдания от собственной смерти в поисках варианта действий, сохраняющего ему жизнь.
БОЛЬ! Нормальный человек с радостью принял бы очередную версию, разрешив ей произойти, только для того, чтобы это не повторилось снова.
БОЛЬ! Нормальный человек начал бы считать попытки, просто чтобы сохранить соломинку определенности в пальцах.
БОЛЬ! Да! Вот! Вот он! Если руку чуть туда, и повернуться, то я просто сломаю ногу! Да! Вот так!
БОЛЬ! Нормальный человек остановился бы на этом. Не задумываясь о том, что будет в следующие несколько секунд. Нормальный человек думал бы о себе, а не о том, как разорвать ненавистную демоническую плоть ртутными пулями сорок пятого калибра. Этот вариант не подходил. И нормальный человек не смог бы забыть о нем.
БОЛЬ! Нормальный человек не смог бы слиться с ней. Дать ей сжечь себя. Перестать бежать от нее. Стать частью вечности, бесконечной боли, стать принципом огня и мучений, проникнуть в сами молекулы страданий, стать этими молекулами, стать всем страданием во Вселенной сразу, разворачивая непрерывность вероятностей во все стороны одновременно и находясь в каждой из них. Множить силу разрывающихся от напряжения нервных клеток на порядки и десятки порядков. Умирать миллиарды раз, выживать покалеченным, обдирать конечности, захлебываться собственной кровью, отбрасывать и снова искать.
Нормальный человек не нашел бы того, что искал. Но это не беда. Беда в том, что я и есть нормальный человек. Я не умею прятаться от боли. Но очень хорошо умею ненавидеть.
Хорошо, что я не много вешу. Всегда говорил, что тяжелая атлетика вредна для здоровья. Еще держа в памяти место, где в дыму скрылась рука Саммаэля, я восемь раз выстрелил в разные точки приближающейся стены, корректируя свою траекторию, и немного компенсируя инерцию. Принимая ногами кирпичную поверхность, и сладко улыбаясь надрывающейся мышце, высадил остатки патронов туда, где еще секунду назад дышала пламенем зубастая пасть. Я, конечно, не мог знать, попаду ли. Но этого ведь этого не мог знать и сам демон, явно не рассчитывавший, что я сохраню боеспособность после удара… Продолжая катиться, я загнал в рукояти запасные магазины. Щелкнули затворы.
Неожиданно наступила тишина. Порыв мокрого ветра сдул клубы дыма, прибив их к земле, и передо мной открылась существенная часть парковки. Лил дождь. Демона нигде не было. Саммаэль – владыка Лжи. Он любит выставлять напоказ фальшивые слабости. И я никогда не обманывался относительно