крыльца. Ничего страшного не произошло. Избушка не закудахтала, не подпрыгнула, я беспрепятственно добралась до двери и открыла её.
Внутри… О, внутри всё оказалось таким… просторным! На память пришел Гарри Поттер с его магическими безразмерными палатками. Неужели и здесь магия? Большое помещение, даже не слишком похожее на классическую горницу, но зато с пузатой, гордо выпятившей бока на полкомнаты, печкой. Эта бандура, очевидно, была родной моему сердцу, потому что оно сладко сжалось и торопливо застучало при виде белёных неровных стенок. Я точно провела на печке пару весёлых моментов, по крайней мере, пятки зачесались конкретно. Это я тогда так сильно ударилась о крашенные доски пола, прыгнув на спор с самой верхушки полатей! А вот на спор с кем…
Отвернувшись от печки, я оглядела комнату. Стол, застеленный белоснежной скатертью, ломился от еды. Пар струился от истекающих потом глянцевых пирожков, от глупого румяного поросёнка с яблоком в пасти, от золочёного самовара с изящными ручками и широкой короной, обнявшей дутый заварной чайничек. Рыба в окружении печёных овощей, круглые щёчки картофелинок, по которым стекало растопленное масло, всякое всё в разноцветных плошках, ржаной хлеб длинными ломтями… На него бы ещё постного масла, да присыпать солью… Снова вкус, пришедший из далёкого детства, защекотал мой язык.
И тут на меня набросилась старушка с розовыми патлами. Набросилась, конечно, с поцелуями, обхватила меня тоненькими, как веточки, ручонками и принялась тискать, вертеть во все стороны и ахать, восхищаясь:
– А большая-то какая! А худенькая! А глазки-то мамочкины, глянь, Баюнна, чистая Лёленька! А волосы пошто срезала под корень, ой-ой-ой, волосы – главная женская сила, а для ведьмы уж и подавно!
– Агашка, выселю на болото! – негромко пригрозила Яга, возясь в углу. Я услышала характерное гудение и, обернувшись, с удивлением увидела самый настоящий и довольно-таки новый компьютер. Но Агаша не дала мне передышки, подтолкнув к лавке:
– Садись, покушай, золотце! Голодная, небось! Давай я тебе рыбки положу, картошечки! Не стесняйся, кушай, ты же дома, а не в гостях!
И забурчала, наваливая в тарелку всего понемножку:
– Выселю, выселю, а кто избушку чистить будет? Кто стирать и убирать будет? Где ты ещё такую работящую кикимору найдёшь, а, Яга?!
В тарелку к рыбе притулились два куска поросёнка, политые густым соусом…
– Они ж все лентяйки, по углам прячутся, да ноют, что никто их не любит! А я как книжку прочитала бесценного дохтура Карнегия, дай ему Числобог здравия и долгой жизни, я всех люблю и всех-всех имена знаю, и скатёрка вон меня слушает, ласковая стала, чаёк заваривает с бергамотой!
Горка картошки уже грозилась вывалиться на упомянутую скатерть, а овощи вообще испуганно жались к рыбе, вдруг места не хватит? Понемножку в понятии Агаши означало всего, что есть, по килограмму! Я даже рыпнуться не успела, как тарелка оказалась передо мной, в руке ломоть хлеба, а кикимора зависла над плечом, шепча ласково:
– Кушай,