не для этой цели».
Он подошел ближе и, к ее удивлению, протянул меч перед собой.
«Он сделан для тебя».
Церера поднесла руку ко рту и издала стон.
«Для меня?» – спросила потрясенная девушка.
Отец широко улыбнулся.
«Неужели ты правда думала, что я забыл о твоей восемнадцатилетии?» – спросил он.
Церера почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Она была глубоко тронута.
Но потом она подумала о том, что он сказал ей раньше, о том, чтобы не хочет, чтобы она сражалась, и растерялась.
«Но ты сказал, что я не должна тренироваться», – сказала она.
«Я не хочу, чтобы ты умирала», – объяснил отец. – «Но я вижу, где твое сердце. И я не могу его контролировать».
Отец протянул руку к ее подбородку и поднял ее голову, чтобы их глаза встретились.
«Я горжусь тобой из-за этого».
Он передал ей меч и, ощутив в своей ладони холодный металл, она почувствовала себя с ним единой. Вес меча был идеальным для нее, а рукоять казалась сделанной для ее руки.
Все надежды, которые погибли несколько минут назад, теперь заново проснулись в ее сердце.
«Не говори об этом своей матери», – предупредил отец. – «Спрячь его там, где она не сможет его найти, иначе она продаст его».
Церера кивнула.
«Как долго тебя не будет?»
«Я постараюсь вернуться с визитом перед первым снегом».
«До него еще несколько месяцев!» – воскликнула Церера, сделав шаг назад.
«Это то, что я должен сделать…»
«Нет. Продай меч. Останься!»
Отец прикоснулся рукой к ее щеке.
«Продажа этого меча может помочь нам пережить этот сезон и, возможно, следующий. Но потом что?» – Он покачал головой. – «Нет. Нам нужно долгосрочное решение».
Долгосрочное? Церера внезапно осознала, что его новая работа может продлиться не несколько месяцев, а многие годы.
Ее отчаяние усилилось.
Отец сделал шаг вперед, словно почувствовав это, и обнял ее.
Церера начала плакать в его объятиях.
«Я буду скучать по тебе, Церера», – сказал отец через плечо. – «Ты не похожа ни на кого другого. Каждый день я буду смотреть на небо и знать, что ты ходишь под этими же самыми звездами. Ты будешь делать то же самое?»
Сначала Церера хотела закричать на него и сказать, чтобы он не смел оставлять ее здесь одну.
Но сердцем она понимала, что он не может остаться, и она не хотела осложнять для него уход.
По ее щеке покатилась слеза. Церера всхлипнула и кивнула.
«Я буду стоять под нашим деревом каждую ночь», – пообещала она.
Отец поцеловал ее в лоб и обнял ее нежными руками. Раны на ее спине горели огнем, но она сцепила зубы и смолчала.
«Я люблю тебя, Церера».
Она хотела ответить, но не смогла заставить себя произнести ни слова – они застряли у нее в горле.
Отец привел своего коня из конюшни, и Церера помогла ему нагрузить на него еду, инструменты и запасы. Он обнял ее в последний раз, и ей показалось,