виденьем плывут видения,
Искажающие видение
Всей истории поведения
Провидения и провидения.
Нет, не пусту быть граду: попросту
Над Невой силуэты рвутся ввысь.
Подминая ковры возраста
Там, где правили волк да рысь.
«Учебники, прочитанные мной…»
Учебники, прочитанные мной.
Усваивались поздно или рано.
Но тот, что называется войной.
Осмысливал я по отцовским ранам.
По надписям, кричавшим со стены.
Меня и мать пугавшим ежечасно:
«При артобстреле сторона опасна».
Читали мы в учебнике войны.
Была ли где спокойной сторона.
Когда на каждой раме – белый пластырь,
А по проулкам бродит смерть, как пастырь,
И новых жертв бормочет имена…
Учебники, прочитанные мной.
Дышали созиданьем и свободой —
Но варварству и смерти был в угоду
Учебник, называемый войной…
Учебник, называемый войной…
Я проходил последнюю страницу
По лицам тех – стремившихся в столицу.
Мечтавших ниц повергнуть город мой;
Я помню их: вполроста над стеной —
С линейкой, мастерком и ватерпасом
Пленённые герои «высшей расы»
Стояли в пыльных френчах предо мной:
Они латали бреши пустырей —
Песок с цементом был намешан густо..
Пленённые потомки Заратустры
Ковали возвращение на Рейн…
Учебники, прочитанные мной.
Стареют, как и всё стареет в мире.
Но сталью может зазвучать и лира
И прозвучать набатом над войной.
«Луна и Солнце – те же…»
Луна и Солнце – те же
И те же снег и лёд.
Но отчего-то реже
Меня влечёт в полёт.
С тропинки сбилось время
В прогулочной тиши
И сотня лет – не бремя
Для зреющей души.
Из ощущений соткан.
Дрожит хрустальный мир…
Заснеженная сопка —
Не сопка – капонир.
Его рука на пульсе
Неспешных перемен:
Ты на него не хмурься
Веселию взамен:
Племён случилась сшибка
На перепутье вех…
Не всякая ошибка —
Учебником для всех.
Наощупь ночь в распадок
Сползает меж стволов.
Скрывая тьмы загадок
Для ищущих голов.
Старые газеты
Разбираю старые газеты.
Вспоминаю давние задачи —
Новые сейчас на них ответы.
Словно и не может быть иначе.
Видно, время проявляет свойство
Суть момента прикрывать руками.
Снова в ясный полдень беспокойство
Серыми находит облаками.
ЖЗЛ
Жизни есть и наши, и чужие.
Наших и прекрасней, и лютей.
Временем замечены