Я медлю, но потом думаю: «В яблоке ничего дурного нет, и я возьму его. Давненько я не ела домашних яблок. Наверно, из прошлогоднего урожая, который хранился в погребе, в бочке, но яблоко на вид довольно свежее».
– Я не собака, – говорю ему.
Другой бы на его месте спросил меня, что я хотела этим сказать, а он смеется. Просто выдыхает:
– Ха! – словно бы нашел потерянную вещь. Он говорит: – Понятно, Грейс, что вы не собака.
О чем он сейчас думает? Я сжимаю яблоко обеими руками. Как драгоценное сокровище. Поднимаю его и нюхаю. У него такой свежий запах, что аж душу щемит.
– Вы не будете его есть? – спрашивает он.
– Не сразу, – отвечаю.
– Почему?
– Потом его уже не будет.
На самом деле я просто не хочу есть при нем. Не хочу, чтобы он увидел, как я голодна. Если они почувствуют твою слабину, то потом с тебя не слезут. Лучше вообще забыть обо всех своих желаниях.
И снова его смешок.
– Скажите мне, что это? – спрашивает.
Я смотрю на него, потом отвожу взгляд.
– Яблоко, – отвечаю. Думает, наверно, что я дурочка. Или это какая-то уловка. Или он сумасшедший, и поэтому они дверь заперли – меня заперли в одной камере с сумасшедшим! Но люди в такой одежде сумасшедшими не бывают, особенно с такой золотой цепочкой для часов – родственники или смотрители мигом бы ее сняли.
Он снова кривовато ухмыляется.
– О чем напоминает вам яблоко? – спрашивает.
– Простите, сэр, – говорю, – я вас не понимаю.
Наверно, это загадка. Я вспоминаю Мэри Уитни, и как мы бросали тогда вечером яблочную кожуру, чтобы узнать, за кого выйдем замуж. Но я ему об этом не скажу.
– Мне кажется, вы все хорошо понимаете, – говорит он.
– О вышивке.
Теперь он сам ничего не может понять:
– О чем, простите?
– О вышивке, которую я в детстве сделала: Я – Яблоко, П – Пчела.
– Ясно, – говорит. – А еще?
Опять прикидываюсь дурочкой:
– О яблочном пироге.
– Да, – говорит он. – О том, что вы съели бы.
– Надеюсь, и вы тоже, сэр. Яблочный пирог ведь для того и пекут.
– А какие яблоки вы есть не стали бы? – спрашивает он.
– Гнилые, наверно.
Он задает загадки, как доктор Баннерлинг в Лечебнице. Всегда есть правильный ответ, вернее, сами врачи считают его правильным, и по их лицу можно понять, угадала ты или нет. Впрочем, доктору Баннерлингу я всегда отвечала невпопад. Или, возможно, этот – доктор богословия, а такие доктора тоже любят задавать каверзные вопросы. Я их столько переслушала, что хватит надолго.
Яблоко с Древа Познания – вот что он имеет в виду. Добро и зло. Любой ребенок догадался бы. Но я не буду ему подыгрывать.
Снова прикидываюсь дурочкой:
– Вы проповедник?
– Нет, – говорит, – я не проповедник, а врач. Но врачую не тела, а души. Болезни души, ума и нервов.
Я прячу яблоко за спиной. Я ему нисколечко не доверяю.
– Нет, –