Глеб.
– Ну что вы, успокойтесь! – махнула она рукой, еще больше вогнав в ступор Глеба. – Здесь все такие. Разве полгода воздержания вам помешают воспринимать музейные ценности? К чему этот глупый стыд?
Глеб на секунду онемел, пытаясь сообразить, издевается она или нет. Вот такая манера приводить все потребности человека к одному исключительно половому знаменателю, вызвала в нем крайнее раздражение.
– Почему стыд, Мари?
– Я же не себя предлагаю, хотя и вижу, как вы смотрите, а экскурсии, – она раскрыла перламутровые губки и щелкнула язычком.
– Как это я смотрю? – Глеб озаботился, не выглядел ли он неприлично.
– Ну как мужчина, который последние полгода был лишен женского общества. С вожделением. Да не смущайтесь, – она по-свойски махнула рукой. – Я не хотела вас обидеть. Сказала слишком «в лоб», но я люблю прямо и «в лоб», чтоб начистоту.
– Не может быть… Но даже если так вам показалось, то спешу заверить – это ничего такого не значит.
Мари подняла глаза и в них зажглись лукавые искорки:
– Давайте будем проще и перейдем на «ты». Идет?
Глеб кивнул головой.
– На меня всегда так смотрят. Кстати, как далеко тебя заносило, если не секрет?
– Не секрет. Очень далеко. На Вегу.
– С ума сойти! В такой дали… – Мари с сожалением оглядела Глеба, вряд ли сознавая где находится Вега. – Ты одинок, без семьи, без детей, без любимой, без друзей… ужасно! Мне тебя жаль.
Заявление было произнесено сочувствующим голосом, но флюидов сожаления от нее не ощущалось. В лукавых искорках глаз, в слегка искривленном уголке рта таилось нечто отталкивающее. Слишком самонадеянна и надменна или Глеб сам настолько отвратителен? Но какое ей дело до него?
– Почему жаль? Я сам выбрал себе такой путь. Меньше всего мне нравится, когда меня пытаются жалеть.
– Но я-то имею право на свои чувства, – настаивала она, опять цинично вздернув носик. – И ничего дурного в них нет. Согласись, что наверное ты мог бы много добиться в жизни, гораздо больше, если б не последовал той странной моде прошлого, не упустил время и силы…
Но Глеб перебил:
– Вы просто слишком юная леди. Не допускаете, что мне может быть жаль вас?
Мари сначала самодовольно улыбалась, скорее по инерции, но улыбка сползла куда-то вниз, ее лицо передернулось и искривилось смесью ярости и стыда. Она действительно была застигнута врасплох.
– Какой у вас повод так думать? – горячо воскликнула она, тут же перейдя на «вы».
– А я ничего такого и не думал, – поспешил заверить он.
Но было поздно. Она не пыталась справиться с собой, ей это уже и не удалось бы. Мари вскочила со стула и со злобной иронией протараторила:
– Вот и поговорили! Не хотите гида – не надо, так и сказали бы!
– Я же не против! Только давайте начнем с простой обзорной экскурсии? С музея, а? Впрочем… – Глеб едва не произнес, что он и самостоятельно