с бесконечными дверьми. Везде воняло сортиром вперемежку с чем-то кислым и подгоревшим.
– Тут тесные комнатки, где живут всякие человеческие отбросы, – продолжала Мари.
Ход привел их на небольшую площадь, где стояла длинная очередь.
– Здесь они стоят за едой, – прокомментировала она. – Они не помнят, откуда они и куда собирались лететь после Тритона, они никак не могут заработать и вылезти из долгов, живут в кредит и без конца наркоманят. Самое главное для них – хоть немного выплачивать по кредиту, иначе… ты уже знаешь. Половина из них имени своего не вспомнит, но они все еще цепляются за что-то и до смерти боятся концентратора. Говорят, что в концентраторе стирается личность, но я не понимаю, что тут стирать, какие личности? В концентраторе они хотя бы пользу приносят, а эти…
Люди из очереди глядели на Глеба и Мари испуганно и подозрительно, прячась в одежды и прижимаясь к стенам.
– В основном, они когда-то отправились во внешние колонии, в надежде подзаработать и переселиться поближе к Земле. Только как там подзаработаешь? Денег там нет, как ты и хотел со своими поисковиками. Там они превращаются в выродков и мутантов. Теперь они никому не нужны. По-твоему, они украсили бы Землю? По статистике в этих застенках около пятнадцати тысяч. Всего 45 процентов населения Посейдонии составляет так называемое пассивное человечество. Они все в концентраторе и здесь. Считать их людьми – это уж слишком.
Мари победоносно взглянула на Глеба и бодро направилась дальше в закоулки. Уверена в своей правоте, подумал Глеб. Для нее все ясно и правильно.
Заскрипела дверь и в проеме показалось бледное детское личико с голубыми глазами. Ребенок с любопытством высунул голову, покрытую седым пушком, но его тут же втащили обратно и дверь захлопнулась. Мари остановилась.
– Номер 8067, – громко прочитала она номер квартиры. – Незаконное размножение.
Оттуда выбежала женщина и бросилась на колени перед Мари.
– Сеньора, сеньора, прошу вас! О, Санта Мария… Не сообщайте.
– Ты знаешь, что в таких условиях запрещено размножаться, – железным тоном ответила Мари. – Если ты мать, то переезжай наверх, либо сдай ребенка в приют.
– Я наверх, наверх, – продолжала умолять та. – Я осталось скопить тысячу эрт. Еще одна неделя.
– У вас есть карточка? – вмешался Глеб.
– Да… – женщина испуганно протянула ему карту. – Сеньор, не сообщайте, сеньор, ради всего святого!
Глеб взял карту. На ней значилось имя Патрисия Лукас, уроженка колонии на Проксиме. Он набрал на своей карте полторы тысячи и перевел ей.
– Господи, благослови этого сеньора! – зарыдала она. – Я завтра же перееду. Только не сообщайте!
– Хорошо, хорошо, – ответил Глеб, уводя Мари под руку.
– Какой красивый жест, ты прямо благодетель и заступник обиженных, – хмыкнула Мари. – Ты думаешь, она переедет?
– Полагаю, да.
– Наивный