и коварных натур, но я точно не знаю, а таковы ли они были. А вдруг здесь всё иначе, и нынешний правитель Лагоса не только не заслуживает сочувствия, а наоборот, давно заработал рандеву своей шее с бронзовым топором?! Да и этика в те полумифические времена была несколько своеобразна. Она вполне допускала и заговоры, и перевороты, и резьбу по шеям своих друзей и, тем паче, недругов.
Урукагина осторожно примостил своё громадное тело на низенькое хлипкое сиденье и, взяв со стола глиняную кружку, пригубил из неё:
– Что за гадость ты пьёшь, жрец?! Дай пива!
– Ты забыл, где находишься? Я пью только воду. Да и ты бы забыл о пиве, особенно сегодня!
– Всё будет хорошо, жрец! За меня не переживай. Ничто не может меня опьянить больше, чем то, что вот-вот случится! Мои солдаты готовы, лишь ждут сигнала.
– Шамаш принял наши жертвы. Сегодня в ночь поднимай все свои войска, и не жалей крови врагов! А завтра в полдень я принесу Шамашу главную жертву!
– Кто это будет? Раб? Рабыня? Если это девчонка, я б с нею поиграл теперь!
– Меня коробит твоя похоть! У тебя сейчас одна цель – престол Лагаша! Об остальном забудь!
– Да как же я могу забыть?! Я силён, не стар, и плоть моя требует плоти женской! И как требует! Стоит мне лишь увидеть красотку, и я теряю разум! А у тебя в храме они – одна слаще другой! Особенно эта, недавняя.
– А вот о ней забудь совсем!
– Да почему?! Отдай мне её, жрец, отдай! А я тебе взамен подарю десяток других, хоть пышных, хоть худых, хоть маленьких, хоть громадных, как я!
– Ты глуп, Урукагина, как всегда! Даже сотня красавиц, побывавших у тебя, не заменит эту девку, потому что у них нет того, что есть у неё!
– И что же такое у неё есть? Лишнее отверстие на теле?! – заржал Урукагина.
– Она невинна. Только девственница может поднести последнюю чашу жертве, иначе Шамаш её не примет!
– Ты прав, Бирос, об этом я забыл. Но это твои дела, и мне сейчас не до них.
– Если ты хочешь быть достойным правителем, то должен во всё вникать и всё знать!
– Да брось, жрец, мне нужно лишь одно: держать народ в кулаке, а солдатам давать побольше благ! И ещё нужна постоянная война! Лугальанду этого не понимает, потому и власть его шатка. Но сегодня ночью забава будет для всех, ведь нет таких, кто б ни любил пограбить и понасиловать! Я вычищу нынешнюю знать, смердящую гнильём безвластья! Ты знаешь, жрец, что мне чужды самохваление и пустословие, и я не стал бы без нужды брать власть, но мне жалко народ Шумера! Он хиреет, вырождается без свежей крови! Я волью в него кровь вольных племён, я поведу его на Умму и Урук! Я создам великое царство!
Бирос спокойно слушал выспренние речи Урукагины, не проявляя внешне никаких эмоций, но внутренне он желчно улыбался:
«Давай, давай, пой громче, толстый павлин! Ты, я вижу, и сам веришь в то, что говоришь! Но забыл ты, патеси, одно: я, а не ты назначен Шамашем для власти! Ты ж всегда