Они и принесли на хвосте, что жильё, по мнению начальства, находится в плачевном состоянии, требует немедленного ремонта, и вообще.
На это будут отпущены дополнительные средства и материалы, – говорил главный геолог Стрекалов.
– А вот это – убрать! – добавил он, указывая на фотографии голых красоток, среди которых была негритянка. Корявая надпись на теле негритянки гласила: «любовь Роговицына». Картинку пришлось временно снять, а заодно попрятать и «козлы» -обогреватели, состоящие из обрезков асбестовой трубы и двухсот витков нихромовой проволоки.
Во избежании пожара из-за возможных газовых выделений, – рубил по-писанному Стрекалов.
– Почему отсутствуют туалеты? – строго спрашивал пожарный инспектор, тыча носком ботинка в желтый снег. – Золу и всё, э-э… остальное вывозить в бочках на ближайшую свалку.
– Так, Иван Михалыч, это ж восемнадцать километров, – оправдывался бригадир Неломайшапка.
– Вы что, товарищ, не понимаете?
Короче, начальство вело себя очень деловито и энергично, много и зажигательно говорило, – видно было, что всё продумано заранее.
Все эти события пятнадцатая бригада встретила гробовым молчанием, повисшим в воздухе так же ощутимо, как табачный дым.
Кто-то, опуская в кружку с чифирем самодельный кипятильник из двух безопасных лезвий, обмотанных суровой ниткой, сказал:
– Ну вот, наконец-то дождались.
Никто, правда, точно не понял, чего именно дожидался автор этой фразы. Мнения же по поводу министерской инспекции сразу разделились. Одни говорили, что теперь хлопот не оберёшься: своё начальство – видели? – замучает проверками да приказами. Другие ехидничали: бардаку конец. Наведут порядок, наведу-ут! Третьи, самые многочисленные, смотрели философски и всерьёз не принимали: как приехал, так и уедет.
И уже в самом конце выступил помбур Роговицын, любитель негритянок, маленький гнилой мужичонка, промотавший по северам полжизни. Значительно-петушиным голосом он произнёс:
– Всё, бичи, кончилась наша райская жизнь. Приехать он, может, и не приедет, а вспоминать мы его теперь долго будем.
На участке установилось ожидание больших событий и, может быть, даже крутых перемен.
Через день по ледовой дороге прикатили два грузовика с рейками и дефицитной клеёнкой для наведения жилого интерьера. Привезли целую связку лозунгов на обтянутых красной тканью подрамниках. Все это свалили временно на брезенте, расстеленном прямо на льду.
– Гляди-ка, навезли. Как бы лёд не треснул, всем досрочно «хана марковна» наступит.
– Братцы, куда же ледовики смотрят?
Тракторист Баряба, гроза неосторожных северянок, скаля белые зубы на чёрном лице, рвал на груди тельняшку: – Даешь комсомольскую стройку! – И накаркал.
– Что это у вас пожарный щит такой недоделанный? – грозно спрашивала комсорг