лесные поляны под открытым небом, на которых собирались горожане, чтобы у костра сказать или спеть друг другу негромкие слова, идущие из глубины своей души – оттуда, где находится Царство Небесное.
Когда-то и я впервые услышал удивительные слова апостола Павла о любви не в храме, а в кинотеатре «Мир» на улице Ленина в городе Кирове, стерильно-советские названия которых ничего такого не обещали. Услышал их не из уст православного священника или заезжего проповедника, а от героев фильма «Андрей Рублев» режиссера Андрея Тарковского. Слова, как и фильм, запали в душу. Не зная, откуда они взяты, я первое время считал эти слова частью сценария и при каждом следующем просмотре фильма с замиранием ожидал, когда они снова зазвучат, слушал и впитывал их. Пока, наконец, добрый знакомый не подсказал, что эти строки взяты из Первого послания Апостола Павла к коринфянам. И сразу закрутились вопросы: «Кто такие коринфяне? Кто такой Павел и почему его называют апостолом? А что он еще написал? Кому и зачем? Что хотел ими сказать? О какой любви писал апостол? Умею ли я любить этой любовью? Нет, не умею. Может ли кто-нибудь меня научить этой любви?». Так постепенно, шаг за шагом, вопросы привели меня к крещенской купели.
Не знаю, могу ли я назвать своим «крестным» А. А. Тарковского или И. С. Баха, чьи «Страсти по Матфею», исполняемые на незнакомом немецком языке, каким-то непостижимым образом достучались до моего «комсомольского» сердца. Но, думаю, что тысячи людей могли бы также сказать, что их произведения помогли им встретиться с Богом.
Конечно, дело не только в Тарковском. Думаю, и сам режиссер понимал, что его «Рублев» состоялся не только благодаря глубокому сценарию, талантливой операторской работе и прекрасному актерскому ансамблю. Но, прежде всего, благодаря двум дивным святым русского средневековья – преподобным Андрею Рублеву и Сергию Радонежскому, без которых не только не было бы этого фильма, но и сама Россия была бы другой. Но и это – лишь приближение к истине. Потому что и сами эти люди состоялись как святые, подражая и внимая Христу, Который является нам и в служении преп. Сергия, и в иконах Рублева, и в фильме Тарковского. Потому что притяжение святости, притяжение доброго и счастливого детства притяжение подлинного таланта, притяжение всего подлинного, вообще, – это притяжение Христа.
И лишь когда встреча с Христом состоялась, и человек готов произнести «верую Ему яко и Царю и Богу», то есть назвать Христа Царем, а себя подданным Его Царства, только тогда священник может приступить к крещению и первым возгласом прославить Царство Отца и Сына и Святого Духа.
Притяжение новой жизни (Таинство Крещения)
Вряд ли мы можем представить и тем более ощутить, как сильно чувствовали притяжение личности Христа апостолы, которым был дан уникальный дар – быть рядом со Спасителем, когда, обходя Святую Землю, Он благовествовал приблизившееся Царство Небесное