произошло и за кого ее приняли. Сидя бок о бок с напавшими на нее девицами, она сумела объяснить им свое положение. Показала им свой паспорт и билет и стала спрашивать совета, как ей отсюда выбраться. Девушки были тертые. Они объяснили ей, что выйти отсюда очень просто, но за это надо заплатить сто долларов. И те же девицы, что совсем недавно были готовы растерзать ее, начали энергично помогать. Одна из них подошла к решетке и поманила к себе сидевшего за столом милиционера. Тот подошел, как бы нехотя. Девица что-то прошептала ему в ухо. Он вернулся к столу, поговорил о чем-то со своим сослуживцем. Тот утвердительно кивнул головой. Решетка открылась, и Селина, сжимая к кулачке стодолларовую бумажку, вышла из клетки. Она всунула деньги в потную лапу милиционера и тут же обрела свободу. Ее документы так никто и не посмотрел.
Выйдя на улицу, она сразу спросила, как пройти к метро, и, больше не экспериментируя, немедля отправилась в аэропорт. В ожидании регистрации на свой рейс, она уселась где-то в уголке, но успокоиться смогла, только когда поднялась на борт самолета. Предложенная шефом плата за труды теперь уже не казалась ей слишком большой.
Глава 6
О том, как здоровое любопытство способно двигать и развивать науку
Еще совсем недавно в планы Невской, Брагина и Грума никак не входило посещение Кипра, да еще и в осеннее время. Однако жизнь в лице Венички Готлиба внесла в них свои коррективы. Веничка не удовлетворился беседой с Виктором в день дефолта и походом в театр духа. Вскоре он снова побеспокоил друга и заставил его рассказать, что за мысль его посетила. Впрочем, Виктор и не сопротивлялся. Ему самому хотелось рассказать кому-нибудь о своих идеях, возникших в результате неожиданной находки при разборе старых завалов в архивах музея. Когда в здании начался ремонт, то в одном из подвальных помещений было обнаружено множество неразобранных папок, доставленных в войну из осажденного Ленинграда. Папки перетащили в лабораторию, и Виктор в свободное время начал их разбирать и классифицировать. В основном это были архивы предприятий, эвакуированных из осажденного города в другие районы страны. Вряд ли они представляли особую ценность для истории, но, кто знает, что для нее важно, а что нет.
Покончив с основной массой папок, на что ушло лет пять, Виктор добрался до нескольких погребенных под ними коробок. Открыв одну из них, он сразу понял, что набрел на что-то очень интересное. В коробках находились фотографические пластинки, отснятые неизвестной экспедицией, скорее всего, во второй половине девятнадцатого века. Никаких сопроводительных записей, так же, как и отчета об экспедиции, в коробках не обнаружилось, что позволяло предполагать утрату части ее архива. Это было тем более обидно, поскольку невозможно было определить, где сделаны снимки, основной сюжет которых составляли наскальные рисунки. Пластинки были пронумерованы, каждая из них была вложена в индивидуальный конверт из пергамента. Ряды конвертов были переложены плотным картоном.