Ничто из переданного Гераклом меня нисколько не удивляет, во всем у меня очень мало сомнений. Посуди сам. Разве Геракл похож на пустого мечтателя? Едва ли. Похож ли он на на человека, ищущего выгоды и ради этого вводящего в заблуждение других? Думаю, ты согласишься со мной, что нет. Наконец, все без исключения, о чем он написал в письме, уводит нас дальше от Аида, а в этом и состоит, как мне кажется, цель богов.
– Этому тебя тоже научил Тиресий?
– Нет. До этого я как-то дошел сам, рассказал Тиресию, но тот так и не смог с этим сжиться. Рассказ же Геракла меня только упрочил в этой мысли.
– Ну хорошо, – продолжил расспрос Арг, – если и вправду существуют вот эти новые геракловы боги, как я могу к ним приобщиться, чтобы почувствовать их силу?
– Видишь ли, всех людей, живущих сейчас, можно разделить на две части. Одним, совсем немногим, как Гераклу, эти боги открываются сами. Для других они будут прорастать из обычной жизни так же, как из семени прорастает колос.
– Не понимаю. Ты говоришь, боги будут прорастать. А как это?
– А тебе не нужно этого понимать. Ты – такой же, как и Геракл, принадлежишь к немногим счастливцам.
Арг смотрел на Телефа словно на безумного:
– Как так? – спросил он.
– А что тут удивительного? – спросил Телеф. – Ты думаешь, ради забавы даются человеку такие руки, такой ум и такой глаз художника, как у тебя? И потом, неужели ты думаешь, я показал бы тебе письмо Геракла из одного желания иметь искусной работы статуэтку, не будучи абсолютно уверен в том, что ты этой чести достоин? Клянусь Зевсом, Арг, виноград, что ты здесь видишь, не успеет забродить до той поры, когда ты получишь моим словам подтверждение. А вот, кстати, – прорицатель показал на приближавшегося к ним верхом Феспия, – и твой вестник Афины. Здравствуй, сын Эрехтея! – поприветствовал прорицатель соседа. – Куда ты так торопишься?
– Здравствуйте, друзья! Я к вам и совсем ненадолго, оттого и тороплюсь. Арг, хорошо, что ты здесь. На, вот, тебе, почитай, может сочтешь это интересным, – Феспий протянул мастеру табличку и, показывая пальцем на статуэтку Прометея, которую тот все еще держал в руках, сказал: – А интересная вещица у тебя. Твоя работа?
– Работа-то, моя, – ответил Арг и продолжил, указывая на Телефа: – но заказал ее вот он.
– Ясно, значит не про мою честь.
– Быть может, ты все же объяснишь нам, сын Эрехтея, что причиной твоей спешке? – настаивал Телеф.
– Вот скажи мне, друг, – отвечал с улыбкой кекропиец, – сколько у тебя в доме детей?
– Один. Знаю, что у тебя сорок девять, но и дом-то с моим не сравнить.
– Что дом, Телеф? У тебя один сын – один отец, а у меня и отца-то в доме нет. Из мужчин один я, и тот – старик, а маленьких разбойников – целая ватага. Последние силы из меня тянут, но мне не жалко – для себя я пожил уже достаточно.
Друзья от души рассмеялись.
– Ладно, Феспий, тогда скачи домой, – сказал Арг, – да побыстрее, пока не подстроили тебе по дороге засаду.
– Да,