мы тебе девочки? Животы-то уже вон какие!
Да-да, дом Персея ждала двойная радость: почти одновременно должны были родиться два малыша. Эгинета, повивальная бабка, принимавшая роды еще у матери Алкмены, рассчитывала, что правнук персеид должен появиться на свет раньше очередного внука этак недели на две. Однако, рассчитывая сроки, она никогда не забывала прибавить, что она сама – всего лишь служительница Илифии, а на самом деле только богине, да еще, быть может, владыке Зевсу дано знать точно, когда какому младенцу предначертано появиться на свет.
Замечание Никиппы не вызвало у Андромеды ничего кроме усмешки:
– Дочка, даже с большим животом ты еще можешь властвовать над своими мыслями, а вот после – пиши пропало. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Никиппа слегка насупила брови. Что бы ни сказали ей старшие, она почти всегда чувствовала себя уязвленной, в особенности в присутствии Алкмены. Никиппа была старше ее на несколько лет, к тому же, она была уверена, что носила под сердцем будущего тиринфского царя.
Они продолжали молча кушать при мерцающем свете лампад. В какой-то момент Алкмена без видимой причины сначала заулыбалась, а потом уже просто не смогла сдерживать смеха.
– Неужто опять дед пришел? – спросила Андромеда.
Она была права. То был Персей, доживавший свой земной век почтенный герой. Он никогда не скрывал, что Алкмена была его любимой внучкой. С тех пор, как она родилась, он не упускал случая ее рассмешить, состроив какую-нибудь рожу. Он делал это так искусно, как больше никто в доме не мог. Он унимал любой, даже самый-самый горький ее детский плач. И даже теперь, повзрослев, выйдя замуж и будучи уже на сносях, в каком бы настроении она ни была, она не могла не смеяться при его виде. В этот вечер Персей выпил немного вина, и это делало его еще более смешным.
– Как чувствуете себя? – спросил он, входя и садясь на край андромединового ложа.
– Хорошо, – ответила Алкмена. Никиппе сам приход, а тем более речь старика были, ясное дело, не по душе.
– Вот что хочу я вам сказать, девочки. Это очень важно, запомните это хорошенько. Я много думал…
– Персей…, – Андромеда поняла, о чем он поведет речь, и поэтому решила помешать ему: эти мысли казались ей опасными.
– Не перебивай меня, Андромеда, – он стукнул кулаком по столу, так что почему-то именно никиппино блюдо слегка подпрыгнуло, – в конце концов, царь я или не царь?
Он добился внимания юных сотрапезниц. Андромеда же, напротив, отвернула от него глаза и продолжала есть. Она очень нервничала. Сделав паузу и почувствовав, что он властвует над моментом, Персей продолжил:
– Так вот, слушайте. Я решил, что в случае если вы обе родите мальчиков, царем из них будет тот, кто родится раньше.
– Персей, ты же знаешь, что тебе наследует Сфенел, а… – снова попыталась вставить Андромеда, но он снова оборвал ее:
– Знаю, Андромеда, и он наследует! Но случись Никиппе родить позже, ее сын не будет царем никогда! Таково мое слово. Я уже объявил сегодня это сыновьям.
– И что?
– А что может быть? Это слово