что мы не могли держать фронт. Когда только начинаешь, твоя партия по определению оппозиционная, а местная власть не может быть в оппозиции, особенно в маленькой стране.
Когда мы зашли в горсовет, то думали, что ограничимся второй по количеству депутатов фракцией. Но тут Нателашвили, который по праву мог быть председателем горсовета, почему-то решил, что это ловушка и если он согласится возглавить горсовет, то его рейтинг упадет. Он ведь привык быть только в оппозиции – кричать и обличать. Полномочия у горсовета были ничтожные. Поэтому его расчет был более или менее понятен. Мы для него были опасными конкурентами, лучше уж отдать это место нам.
Так я стал председателем Тбилисского горсовета. Поскольку в Грузии тогда никто ничего хорошего не делал, тот факт, что в горсовете перестали брать взятки за разрешения, уже был большой новостью. У нас вообще не было денег, нечем было поддерживать партию, а тут приходит какой-то тип и говорит: «Дайте мне разрешение на строительство бензоколонки в центре города, и мы тут же заплатим вам 400 000 долларов». Мы, естественно, не взяли.
Почти всеми деньгами города распоряжалась мэрия, бюджет горсовета был мизерный, причем мы контролировали от силы 15 % этого бюджета. Несмотря на это мы начали ремонтировать крыши в многоэтажных домах. Я сам ходил на эти крыши, сам их делал. Все это показывали по телевизору.
Власти начали вставлять нам палки в колеса. Мы стали делать детские площадки. Поставим площадку, а они придут ночью и что-то сломают. Мы начали бесплатно выдавать учебники первоклассникам, а они арестовали члена горсовета от нашей партии, который эту программу изобрел. И держали его три дня, арестовав все учебники вместе с ним. Своими глупыми действиями они лишь добавляли нам популярности.
Мы ввели свой флаг, ныне это национальный флаг Грузии. Мы объявили его флагом города и водрузили на здание горсовета. Они пришли со спецназом его снимать. Этот флаг всем нравился, и никто не понимал, почему его нужно срывать? Возможно, дело было в том, что Шеварднадзе ездил на работу через главную площадь, мимо горсовета. Никто никогда не знал ни председателя горсовета, ни чем этот горсовет вообще занимается. И вот в этом здании засел радикал Саакашвили, а на крыше появился какой-то неизвестный флаг. И Шеварднадзе, видимо, сказал: «Что это за безобразие? Уберите!»
При мне горсовет показал, как нужно работать. Благодаря этому мы привлекли на свою сторону депутатов из других фракций, которые почувствовали, что перспектива на нашей стороне. Сначала у нас было 16 депутатов из 49, а к моменту Революции роз численность нашей фракции выросла до 40 человек. Я со всеми нашел общий язык. Мы много разговаривали, постоянно пытались вместе делать какие-то программы. Люди поняли, что за нашей политикой будущее и надо присоединиться к нам.
Национальный парламент не мог этого не видеть. Политический кризис углублялся, а мы выглядели лучше других, так как пытались что-то делать.
Мы стали центром притяжения и альтернативой власти. Превратились