единственный ребенок!
– У братца было три мальчика и четыре девочки, но остался лишь один Авксентий, – вздохнула хозяйка. – Если бы не колики да оспа, и мы сейчас бы воспитывали восьмерых детей… Ох, не будем о грустном!
– В детстве и юности Авксентй и впрямь на мать был больше похож, – сказал Хитрово-Квашнин. – Теперь наше, хитрово-квашнинское, в нем проглядывает… В отставку, слава Богу, вышел. Ждал я этого. Оставил ему Нескучное, а сам сюда. Третьего дня к вечеру и прибыл в Харитоновку… Сходил на кладбище, всплакнул… Вот ведь какая штука, горазды мы ценить близкого человека только после его ухода навеки вечные… А могилка покойницы, слава Богу, в пригожем виде! Что и говорить, крепостные любили Ирину Григорьевну.
За дверями послышались шаркающие шаги, и на пороге показалась миловидная старушка в чепце старинного покроя и коричневом шелковом платье. Прищурившись и поднеся руку к глазам, она неторопливо осмотрела парадное крыльцо. Это была семидесятилетняя мать хозяина дома.
– Кто ж это к нам пожаловал? – проговорила она нараспев, остановив взгляд на госте. – Никак, Хитрово-Квашнин!
– Он, матушка, – сказал Извольский. – Приехал насовсем, в Нескучное уж больше не вернется. Сыну оставил старинное прадедовское поместье.
Отставной штабс-ротмистр поцеловал старушке морщинистую руку. На каждом пальце у нее тускло поблескивал либо перстенек, либо колечко, а на запястьях виднелись старинные браслеты с драгоценными каменьями.
– Рад встрече, Анфия Филимоновна. Как здоровье?
– Какое здоровье, отец мой?.. Живу, и слава Богу!.. Cпину отпустит, сердце прихватит, подагра утихнет, мигрень одолеет. Так-то… А ты, смотрю, вылитый Харитон Авксентьич – царствие ему небесное!.. Ну, с приездом!
– Спасибо, что вспомнили батюшку, сударыня, – поблагодарил пожилую дворянку Хитрово-Квашнин. – Он вас, насколько я знаю, уважал.
– Уважал? Он готов был сватов ко мне заслать, да Авксентий Евстафьевич запрет наложил. Олимпиаду Рахманинову вместо меня выбрал. Федцовы в глазах твоего деда были не такими родовитыми, как Рахманиновы… В старину дворяне больно разборчивы были, чуть ниже рангом сосед, на него уж и не смотрят, важничают. Время прошло, и что ж? Какую свадьбу закатила Евпраксия Ивановна Рахманинова, женив своего сына Георгия на моей двоюродной племяннице Марии, дочери секунд-майора Федцова! Молодые венчались в Знаменском, а когда ночью отправились к ней, в Казинку, то на всем протяжении пути – верст пятьдесят – свадебному кортежу дорогу освещали смоляные бочки! Такой фейерверк устроила на свадьбе, что имение едва не спалила!
– Как нашел родное гнездо? – спросил у гостя Извольский. – Слышал, управляющий не очень-то радел о Харитоновке.
– Есть, на что жаловаться. Приказчик – такая скотина, что не приведи Господь!.. Везде упущения и недосмотр, дышло ему в горло! Оставь таких подлецов без присмотра, они тебе сюрпризов-то наделают!
– Нынче это не редкость, – согласилась Анфия Филимоновна, покачивая головой. – В прежнее время того не было. Люди не вольничали,