Я ничего не должна тебе, мама, или Две капли голубой крови. Автобиографическая проза
звонила ей та дочь, которая на тот момент была у неё менее в опале. Ссоры между мамой и нами происходили раз в неделю, это точно. На мамины выпады в наш адрес мы обычно старались или промолчать, или, звоня на следующий день, сделать вид, что просто ничего вчера не произошло. Иногда этот фокус нам удавался, мама принимала игру и разговаривала, и шутила, как ни в чем не бывало. Но причина для того, чтобы новая ссора началась или же старая вспыхнула с новой силой могла быть любая. И ее, эту причину, как ни старайся, просто невозможно предугадать. Мы с сестрой даже одно время созванивались перед тем, как набрать маме, и обсуждали, на что она обиделась в прошлый раз и как бы так ее спросить в этот, чтобы история не повторилась снова. Но нам почти никогда не удавались прогнозы. Началом скандала мог послужить не тот тон, в котором, как считала мама, я с ней поздоровалась, или не тот набор фраз, которыми я произнесла приветствие, не такой взгляд при встрече и… миллион других причин. Но итог ссоры всегда сводился к обвинениям в недостаточном проявлении с моей стороны почитания и обожания к ней, как к матери.
Мы старались звонить раз или два в день, чтобы поздороваться и спросить о ее самочувствии… и получали в ответ что-то из серии: «Сдохну, узнаете».
Можно было позвонить маме где-то в одиннадцать часов утра, и на вопрос «Мам, привет, как дела?» услышать:
– Да какие у меня дела, дела у вас, это ж вы занятые, а я-то чего? Гляди, вспомнила она про мать… дела… ты бы о здоровье сначала спросила… да ела я сегодня или нет? Уже одиннадцать!
И, распаляясь за пару минут, мама начинала сама себя оскорблять, говоря что-то вроде таких слов: «Да, мать же у вас идиотка, хуже матери в мире не найти, я – сволочь, а вы у меня святые…» и так далее, и тому подобное.
Поначалу мы терялись и делали попытки оправдаться:
– Мам, да я такого никогда не говорила, – старались донести до нее и я, и сестра.
Но она орала и не слушала нас.
– Не говорила, так подумала! Судят не по словам, а по делам, – обрезала наши попытки объясниться мама.
Если же мы и далее продолжали что-то возражать или объяснять, то мама переходила ко все более и более тяжким обвинениям, самое малое, в чем нас обвиняли, так это в неуважении к матери, в попытках ее воспитывать и поучать, в грубости и хамстве.
– Не смей мной командовать! – кричала мама. – Мной никто никогда не командовал, даже мать, которой у меня не было, а ты рот разиваешь! Знай край, да не падай! Не всегда говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь! Яйца курицу не учат! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, – сыпала выражениями мама.
После этого мне или сестре задавался прямой вопрос:
– Кто здесь мать, я или ты?
Получив ответ, что, конечно же – она, мама резюмировала:
– Вот и закрой свой рот! (Или просто «заткнись»).
Мама – человек начитанный, любит вставлять в разговор цитаты, устоявшиеся выражения и в карман за словом не лезет. Во время, когда