«доктор», тут же отпустив её руку. – Конечно – кот. А вы не обращайте на него внимания, и всё пройдёт. Была гроза, потом – солнце. Теперь, вот – свадьба. А вы как думали? Перегрузки. Сто пятьдесят грамм водки – и всё, как рукой снимет! – сказал «психолог», обращаясь к ней и ко всем окружающим.
Толпа весело оживилась. В её недрах раздался бутылочный звон и перед Мессиром возник стакан до верху наполненный водкой. Стакан держал тот самый Коля, умоляя «доктора» выпить за здоровье его жены.
Спасибо, не могу, – ответил «доктор», положа руку на сердце, – мне ещё работать.
И ОН двинулся обратно сквозь говорливую толпу народа, увлекая за собой молчаливого Голицына.
Когда они вышли из народа, Мессир, со знанием дела, сказал Голицыну, – нам сюда, – и указал тростью направление дальнейшего их движения.
Голицын же, в свою очередь, со знанием дела, поспешил разочаровать его, – там тупик.
Как – тупик?
Там – Дон.
А говорите – тупик. Дезинформируете. А Седой своё дело знает. У него – нюх. А что это за благословенный переулок такой, – стал ОН крутить головой, ища на домах и заборах табличку с названием переулка.
Да, Мессир, это действительно переулок – «Державинский» называется, – всё же проявив свои знания, сказал Голицын..
О! Это тот самый, как это: «… старик Державин нас заметил, и в гроб, сходя, благословил»?
О! Вы и это знаете?
А как же.
Но вряд ли это в честь того – пушкинского Державина. А впрочем – чем чёрт не шутит.
Мессир промолчал, и широко зашагал, изящно переставляя свою трость и стуча каблуками туфель по асфальтово-булыжной мостовой, ведущей к Дону. Голицын пожал плечами, глянул на непривычно-голубое небо, и последовал за своим непредсказуемым гостем».
@ @ @
5. Москва – Беслан
В тот день, на этом месте текста, Виталий выключил компьютер. Ему вновь стало не по себе. Он собрал стол, всё расставил по местам. Долго слонялся по квартире – из комнаты в кухню и обратно, и снова, и не находил себе места. И, поскольку, погода вроде распогодилась, решил поехать к своей, как теперь говорят, «гражданской жене», а заодно,
и пройтись по городу. Переодевшись, и помолясь на маленькую иконку Пресвятой Богородицы, он вышел в прихожую, надел туфли, и крикнул матери, что уходит.
Мать засуетилась, вышла из своей комнаты и спросила:
Куда?
Да что же ты всё кудакаешь! – взбеленился Виталий, – сколько ж можно тебе говорить?! Как учили ваши же родители – «далеко ли идёшь» или ещё как!
Фу, да ладно! Умничаешь!
Я к Ларисе.
Тю! А она разве не в школе – не на работе сейчас?
Ну и что, у меня же ключи есть.
Ну, езжай, я что. Ты ж её ещё не видел, как она с моря приехала.
Виталий доехал на маршрутке до центра города. Там пошёл пешком. Город жил: шли загоревшие барышни, уже вернувшиеся с курортов, и держащие у своих ушек – мобильники,