художница. – Я видела несколько раз, но привыкнуть невозможно.
– У вас тоже есть такое зеркало? – удивился Валентин.
– Да, только маленькое. Мне подарил его владелец «Волшебных стёкол», мы с ним старые друзья. Константин Жаров – вы ведь у него заказывали зеркало, верно? Какое совпадение. Он находит мне заказчиков время от времени, а я ему. Правда, у него лучше получается.
– И в вашем зеркале…
– Только два раза и по-другому. Честно говоря, не знаю, как это выходит, когда и почему. Должно быть, какой-то тепловой или оптический эффект. Я даже до конца не уверена, что Константин это знает, – шутливо сказала Воронова и отошла в сторону. – У него всё немного волшебное – окна, витражи, калейдоскопы – всё, что он делает.
Нестеров озадаченно молчал. Выбирая зеркало, он был уверен, что продавец просто перебарщивает с устаревшей стилистикой, ему и в голову не приходило всерьёз воспринимать слова о неких непредсказуемых художественных эффектах.
Солнечные пятна на полу угасли – небо затянуло облаками.
– Вы ничего не сказали о сегодняшнем этюде, – выждав, произнесла художница. – А ведь мне интересно ваше мнение.
– Да, я хотел вам сказать, – опомнился Валентин. – Знаете, мне очень нравятся обе картины. Я бы мог купить одну из них? Впрочем, я бы купил обе, если возможно.
Обе? – удивилась Воронова. – Ничего, если я подумаю? Одну – с удовольствием, но мне бы тоже очень хотелось иметь пейзаж с вашим домом.
«Так приходите, рисуйте ещё», – хотелось сказать Нестерову, но он предпочёл промолчать.
По стеклу забарабанил дождь. «Мой этюдник!», – забеспокоилась художница. Опередив художницу, Нестеров выскочил на крыльцо. «Почти сухой», – довольно сказал он, вернувшись с её вещами. «Дождь сильный, зонтик не поможет. Пойдёмте, выпьем чаю».
Из гостиной они вышли в коридор – выход был по левую сторону от зеркала. Было довольно темно – немного света попадало в коридор откуда-то из-за угла. Но Нестеров привык – быстро толкнул дверь напротив и они вошли в небольшую кухню. За окном, размытым косыми струями дождя, виднелись фруктовый сад и стена сарая.
Агния присела за стол. Над её головой был скошенный выступ, в котором она по аналогии опознала лестницу на второй этаж, зашитую снизу досками. Под выступом висела деревянная полка, на ней – стеклянные банки с травами. Надписи свидетельствовали о том, что липа здесь соседствует с малиной, зверобоем, лимонником, смородиной и чабрецом.
Нестеров поставил на скатерть чашки из тонкого фарфора и достал из буфета дедушкину серебряную сахарницу – вместо сахара в ней лежали конфеты.
– Это дом ваших родителей? – спросила Воронова.
– Нет, дом моего деда, – ответил Нестеров. Он был построен для моей прабабушки, а дед перебрался сюда, уже будучи профессором. Тут ему лучше работалось. Да и мне тоже, – добавил он.
– Вы