соприкосались с землей. Рука Адама была так близка к руке Господа! И оба так хотели прикоснуться друг к другу! Но неодолимая сила земного тяготения не давала Адаму дотянуться до небес.
Мираколина долго стояла там, задрав голову и глядя на эту сцену. Она совсем забыла, что играет в прятки, да и как можно играть таком в месте, где приподнимается покров над великой тайной? Там ее и нашли родители с братом, среди сотен туристов, любующихся величайшей картиной, какую когда-либо создавала рука человека, – этим символом отчаянной тяги человека к совершенству.
Мираколине было только шесть лет, но и тогда образы, запечатленные на фреске, говорили с ней, и она как будто понимала, что они хотят сказать. Ей казалось, что она сама – прекрасная капелла, и если кто-нибудь зайдет внутрь, то увидит величественные фрески, которыми расписаны своды ее души.
Микроавтобус, который должен забрать ее, приезжает на десять минут раньше и паркуется у дома.
На стенке фургона красуется яркий логотип с подписью «Заготовительный лагерь “Лесная лощина”! Место, где живут подростки!»
Мираколина заходит в свою спальню, чтобы взять вещи – небольшой чемоданчик с несколькими комплектами белой одежды и скромным набором необходимых пожитков. Родители рыдают и без конца умоляют простить их. И Мираколина впервые не выдерживает.
– Если вы чувствуете себя виноватыми за то, что принесли меня в жертву, это не моя проблема, – говорит она, – потому что я отношусь к этому спокойно. Пожалуйста, возьмите себя в руки, хотя бы из уважения ко мне.
Ожидаемого действия слова не производят. Слезы по-прежнему льются потоком.
– Ты чувствуешь себя спокойно потому, – говорит отец, – что мы тебе это внушили. Это мы во всем виноваты. Все это из-за нас.
Взглянув на родителей, Мираколина пожимает плечами.
– Так передумайте, – предлагает она. – Нарушьте слово, данное Господу, и не приносите меня в жертву.
Родители смотрят на нее так, словно Мираколина преподнесла им чудесный подарок – последнюю возможность выбраться из ада, в который они сами себя загнали.
– Да, так мы и сделаем! – восклицает мать. – Мы же еще не подписали окончательное разрешение. Мы еще можем передумать!
– Хорошо, – говорит Мираколина. – Ты уверена, что вы этого хотите?
– Да, – говорит отец с заметным облегчением. – Да, мы уверены.
– Определенно?
– Да.
– Прекрасно, значит, вы можете не чувствовать себя виноватыми, – заключает Мираколина, поднимая чемодан. – Но независимо от того, чего вы хотите, я все равно ухожу. Потому что так хочу я.
Обняв мать, отца и брата, она уходит, не оглядываясь и даже не сказав ничего на прощание: люди прощаются, когда знают, что всему конец, а больше всего на свете Мираколина Розелли хочет верить, что после обряда все только начинается.
«Когда Билли стал вести себя так, что мы начали опасаться за свою безопасность, мы решили прибегнуть к единственному гуманному